Есенин: Обещая встречу впереди

Судебно-медицинский эксперт, профессор Медицинской академии А. В. Маслов комментирует: «Давайте прежде всего разберёмся, что же такое удушение не с обывательской, а с профессиональной точки зрения. Это — один из видов механической асфиксии. Удушение по способам препятствия дыханию подразделяется на две группы: от сдавления и от закрытия отверстий носа и рта (в данном случае — подушкой или пиджаком, как считают исследователи). Если это произошло, то должны остаться и характерные признаки, широко описанные в специальной литературе. Так, в последнем случае обнаруживается уплощение и некоторая деформация носа, губ, более бледная окраска прижатых частей лица. На слизистой оболочке губ, на дёснах возможны ссадины, кровоподтёки, порой ранки слизистой, иногда переломы зубов, а в полости рта, глотке и дыхательных путях — посторонние частицы. Однако эти признаки в акте не отмечены — ни их совокупность, ни какие-то в отдельности».

* * *

У Есенина на посмертных фото рука согнута в локте.

Считается, что это очень серьёзный довод, чуть ли не опровергающий факт самоубийства.

Всё как раз наоборот.

Если Есенина задушили подушкой или пиджаком либо застрелили, рука не осталась бы в таком положении.

Если бы его вешали живого и он пытался сопротивляться, после удушения мышцы сразу же расслабились бы и рука обвисла.

Если бы он при попытке его повесить — допустим и эту версию — цеплялся рукой за трубу, убийцы тут же выбили бы руку из-под трубы.

Согнутая рука как раз подтверждает, что Есенин был в комнате один.

Когда он вытолкнул опору из-под ног, случайно или инстинктивно схватился за трубу, согнув руку; рука, зажатая между стеной и трубой, вследствие окоченения осталась в том же положении.

В ряде версий шрамы на руке Есенина объясняются тем, что убийцы пытались распрямить согнутую руку и для этого полоснули лезвием по сухожилию.

Увы, и это допущение несостоятельно. Трупное окоченение наступает через два — четыре часа. Они что, сидели там, пока тело Есенина не окоченело, а потом стали распрямлять его руку?

Или это Горбов с утра приехал и начал незаметно для Моисея Соломоновича и Лёвы Наппельбаума кромсать труп?

Вариант, что Есенина повесили уже мёртвого и с окоченевшей рукой, отметается как противоречащий всей вышеприведённой фактуре.

Часто задаются вопросом: отчего же в таком случае рука не обожжена, как лицо?

Вопрос резонный, но не обескураживающий.

Кожа на лице всё-таки более чувствительная, чем на ладони. На лице всякая травма зримее и ярче. Ожог (покраснение) части ладони и (или) средних фаланг пальцев, к тому же полусогнутых, мог быть не столь заметен или — увы, допустимо и такое — пропущен Гиляревским.

В его акте, добавим, отсутствует и описание трупных пятен, хотя, согласно форме составления подобных документов, оно должно бы иметься.

Мы вправе считать это недостатками акта Гиляревского. Однако общей картины они не меняют и ни одну из версий не удерживают на плаву.

* * *

Теперь переходим к главным козырям версий об убийстве поэта: свидетельским показаниям и покаянным исповедям.

Из книги в книгу, из публикации в публикацию кочуют «воспоминания» художника Василия Сварога. Первым их привёл в своей книге Эдуард Хлысталов.

Но никаких воспоминаний Сварога, строго говоря, нет.

Есть материал журналиста В. Костылёва, опубликованный в газете «Вечерний Ленинград» в… 1990 году. Художника Сварога к этому времени давно не было в живых.

Откуда же взял это Костылёв?

Якобы приятель Сварога, журналист Иосиф Хейсин, рассказал молодому Костылёву в 1966 году то, что, в свою очередь, рассказал Хейсину сам Сварог в 1927-м.

При этом Хейсин (вернее, Костылёв) старательно воспроизводит в «монологе» Сварога всё то, что к 1990 году уже циркулировало в публикациях на тему насильственной смерти Есенина.

Напомним.

Сварог якобы предполагал, что Есенина опоили снотворным и ударили рукояткой нагана (неправда). Потом задушили удавкой (неправда — и опровергается легко: если Есенина сначала удушили, а потом повесили, должны быть две странгуляционные борозды, а у него одна). Потом закоченевшую руку Есенина пытались выпрямить, полоснув по ней бритвой «Gillett» (неправда). Потом Эрлих положил на стол предсмертное стихотворение (тоже неправда; причём Сварог знал, как было на самом деле).

Настоящий — не придуманный то ли Хейсиным, то ли Костылёвым, а реальный — Василий Сварог в номере «Англетера» был и произнести столько нелепостей подряд едва ли мог.

Перед нами, скорее всего, банальная мистификация, причём не очень продуманная.

Или, если вам так хочется, пересказ пересказа: история, услышанная Костылёвым за 24 года до публикации, повествующая о якобы сказанном Хейсину ещё сорока годами ранее.

Даже если предположить, что Сварог такое говорил (но почему-то за всю жизнь только Хейсину, а Хейсин — одному Костылёву), он всё равно ошибся в каждом своём утверждении.

Из разряда ещё больших казусов — следующая история.