Еще один год в Провансе

Путешествуя по Воклюзу, часто натыкаешься на небольшие участки, усаженные крохотными дубочками и охраняемые черно-желтыми табличками с суровым предупреждением: Défense de pénétrer sous peine des sanctions correctionel graves. Что в приблизительном переводе означает: «За проникновение взыскивается штраф в пять сантимов по распоряжению исправительного суда». Далее читающего отсылают к статьям 388 и 444 французского Уголовного кодекса. Каковы наказания, я поинтересоваться не удосужился. Экскурсия в кандалах на остров Дьявола, сногсшибательные штрафы или заключение в санатории… Что-нибудь кошмарное.

Я к предупреждениям относился уважительно, но понятно, что не все следовали моему примеру. Таблички эти срывают, портят, охотники используют их в качестве мишени. Но предупреждение это вовсе не шутка, ибо охраняемый участок, если на то будет воля Господня в виде сочетания погодных, почвенных факторов и распространения спор, может представлять собой сокровищницу, поле чудес, где в нескольких сантиметрах под поверхностью в почве скрываются драгоценные трюфели.

Не так давно нам посчастливилось провести некоторое время в доме на краю «дедушки» всех трюфельных полей площадью более сотни акров. Самый впечатляющий пример решимости человека искусственно выращивать до жути дорогой и непредсказуемо капризный черный трюфель, «волшебный клубень», вызывающий дрожь в руках гурманов, решительно рвущих из карманов бумажники.

Мы познакомились с владельцами, Матильдой и Бернаром, и они рассказали нам кое-что об истории плантации. Перед тем как отец Бернара купил эту землю, здесь находились не слишком завидные пастбища. Новый владелец оценил возможности поля. Он готов был работать и ждать. Должно быть, он отличался также завидным оптимизмом, ибо черный трюфель склонен расти там, где ему заблагорассудится, а не там, где ему прикажут. Человек может лишь постараться создать для него благоприятные условия, надеяться и ждать. Пять, десять, пятнадцать лет…

Отец Бернара так и сделал. На его земле, на хорошо дренированном склоне, высадили двадцать пять тысяч трюфельных дубков, протянули несколько километров трубопроводов оросительной системы. Вложения внушительные, признавали соседи, но ради чего? Особенно веселила их оросительная система. Где это видано, чтобы трюфельные дубы поливали? Выброшенные на ветер деньги! Но отец Бернара досконально изучил повадки трюфельного дуба и понимал, что дерево нуждается в дополнительной влаге в засушливый летний период. Он хотел учесть как можно больше, чтобы оставить как можно меньше случаю и природе. Водопровод — страховка на случай суши. В особо скудные годы, когда в августе так и не дожидались традиционных ливней, его деревья получали воду. Зимой, когда на других участках хозяева безуспешно ковырялись в земле, отец Бернара снимал урожай. Местные перестали смеяться. Они признали правоту хитроумного хозяина. Признание пришло в форме воровства.

Попробуй-ка сохранить в неприкосновенности поле такого размера! Тем более что браконьеры выходят на промысел ночью. Собакам их не нужно света, они чуют гриб обонянием. А если остановить браконьера, он невинно разведет руками: «Я всего-навсего выгуливаю свою собачку!» Прогулка в два часа ночи. Да и кто его увидит? Иногда, впрочем, видят, но ловят крайне редко.

Предпринимались самые разные попытки охраны собственности. Предупреждающие таблички, разумеется, бесполезны. Сторожа не могли покрыть такую территорию. Гуси в качестве сторожей оказались еще бесполезнее. Браконьеры прихватывали эту вкусную и полезную птицу вместе с добычей. Когда появились ограждения, браконьеры обзавелись ножницами по металлу.

Наконец нашлось эффективное решение: четверка сторожевых собак, крупных зверей размером с немецкую овчарку, очень быстрых и сильных, обученных нападать не на браконьера, а на его собаку. Днем они спят в конурах, а ночью носятся по трюфельным полям. Собака браконьера, почуяв опасность, забывает о работе и спасается бегством, а без собаки промысел обречен, вор может рыться в земле всю ночь, но ничего не обнаружит.

Добрая трюфельная ищейка — ценное вложение. Мы видели, как она работает, пожилая седая дворняга, усатая и коренастая, полностью поглощенная своим занятием. Держа морду у земли и постоянно принюхиваясь, она трусила по полю, виляя хвостом. Время от времени останавливалась и удивительно нежно скребла землю когтями. Ни одной ошибки. Всегда под поверхностью оказывался трюфель, извлекаемый U-образным заступом хозяина. Собака тут же тыкалась в карман, напоминая о положенной награде, кусочке швейцарского сыра грюйер.