Еще один шпион

– А вот жертвоприношения всякие... Это уже хуже, конечно, – продолжил он. – Я понимаю, что вряд ли это были люди. Жертвы, в смысле. Может, мыши какие-нибудь. Или даже аквариумные рыбки. Но по факту заявления мы обязаны все проверить. Такая работа. Поднять все дела по пропавшим людям, по неопознанным трупам, разобраться, что и как. Долгая песня. А пока туда-сюда, месяца полтора в СИЗО посидеть придется... Ну, в тюрьме, чтоб понятнее...

Наступила полная тишина. Мертвая. Сцена из «Ревизора». Участковый помялся, прокашлялся деликатно.

– Я того. Пойду, наверное, товарищ майор. На участке дел много...

– Идите, капитан, – разрешил Леший. – Спасибо за содействие.

– Какие такие... – начал было Димочка и осекся.

Дверь за участковым громко захлопнулась.

Димочка нервно моргнул, всем корпусом развернулся к родительнице, застывшей в позе одновременно комичной и скорбной, с воздетыми к потолку руками. Димочка больше не орал, не гаркал, не метался. Тоном крайнего, бесконечного удивления он спросил:

– Что ты там за чушь написала, мама?

Инна Сергеевна медленно опустила руки. На лицо ее постепенно возвращались краски, домик из бровей обвалился, приняв грозные очертания, а в голосе зазвенел металл:

– Здесь явно какая-то ошибка. Это чудовищная ошибка! – повторила она, глядя Лешему в глаза. – И кто-то за это обязательно поплатится! Вы сами творите беззакония, вовлекаете детей в страшные преступления, а потом еще ходите и стращаете! Я вас насквозь вижу! Я это так не оставлю, вы слышите?..

– Так вот, – сказал Леший, продолжая с того места, где его прервали. – Жертвоприношения эти – ладно, это еще не самое плохое. Там все разрешится рано или поздно. А вот пособничество террористам – это совсем как бы хуже некуда. Вы слышали, конечно, о происшествии на станциях «Лубянка» и «Парк Культуры»? Слышали. Все закрытые подземные коммуникации, как вы понимаете, сейчас на особом контроле, весь мусор, который там валяется, перелопачивается сейчас и проверяется на предмет улик. Окурки, бутылки, слюна там, отпечатки всякие... Вы понимаете. Если подтвердится, что ваш сын наследил в непосредственной близости от места взрыва, то это будет совсем другая статья и совсем другие сроки.

Он открыл папку, достал стандартный бланк. Огляделся, увидел пуфик, присел. Папку уложил на колени. Надписал на бланке сегодняшнее число и время, адрес и фамилию, поставил галочку против графы «подпись предостереженного». Встал и протянул его Михаилу Семеновичу.

– Это что такое? – разлепил губы Поликарповстарший, с опаской глядя на бумагу.

– Это официальное предостережение, вынесенное вам и вашему сыну. Я вас предупредил об ответственности за противоправные действия, разъяснил закон, провел профилактическую беседу. Вы можете подписать...

– Я не буду ничего подписывать! – взвизгнула Инна Сергеевна.

– ...А можете не подписывать. Я сделаю отметку: «От подписи отказались». Этого достаточно. А тут еще и ваш участковый присутствовал при беседе.

– Я буду жаловаться! Это ложь!.. Миша! – она нацелила вытянутую руку в живот мужа. – Ты заслуженный человек! Сделай же что-нибудь!

– Кошмар какой-то. Ужас, ужас... – пробормотал потрясенно Михаил Семенович. – Что же это будет теперь, а?

– А вот поговорю с вашим сыночком, и решим, – туманно сказал Леший.

* * *

Дима закрыл дверь своей комнаты, тихо щелкнул замок. Снаружи доносился пронзительный голос Инны Сергеевны. Кажется, она говорила с кем-то по телефону.

– Вы это... Садитесь, – подросток показал на кресло в углу комнаты.

– Молодец, воспитанный мальчик!

Леший сел. На противоположной стене, так чтобы удобно было смотреть с кровати, висел циклопических размеров плоский телевизор. В матово-черном экране Леший видел свое отражение. Смотрелся он здесь как-то не очень. Как чужеродный элемент.

– Это все не шутка? – спросил Дима.

Леший мог бы сказать, что это шутка. Почти шутка. Поскольку в запутанной и вопиюще противоречивой правовой реальности привлечь его даже к административной ответственности никаких шансов нет. Вместо этого Леший сказал:

– Никаких шуток. Какие тут могут быть шутки?

Молодой человек побледнел и сцепил трясущиеся руки.

– Вы меня арестуете? Прямо сейчас?

Леший искал нужную страницу блокнота. Нашел. Нарисовал под фамилией «Поликарпов» ровную линию, довел ее почти до края страницы и опустил вниз под прямым углом. Он подсмотрел это у одного журналиста – тот выделял такими углами информацию, относящуюся к определенному лицу или событию. Ничего особенного, но очень удобно. И смотрится красиво.

– Как давно занимаешься диггерством? – спросил он.

Дима сел на кровать, положил локти на колени, уставился в пол. Леший подождал.

– Так и будем молчать?

В дверь застучали, голос Инны Сергеевны прокричал:

– Вы будете говорить с Димочкой только в моем присутствии и в присутствии адвоката, вы слышите?

И в сторону:

– Миша, ну что ты стоишь, как истукан? Звони скорее Митрохину! Сделай же что-нибудь!..

Дима прислушался, поморщился, сказал:

– Да не диггерство это даже. Баловство одно.

– Хорошо, – сказал Леший. – Как давно балуешься?

– Полгода где-то.