Ещё есть время (СИ)

Шумно выдохнув, парень поворачивается набок и смотрит в сторону друга. Ньют… Сейчас он важнее всех остальных. Они что-то делают, цепляются друг за друга, пытаются как-то выбраться из затянувшей бездны прошлого. Ньют же капитально застрял во мраке, хоть и не хочет в этом признаться. Пытается быть всё таким же отважным и сильным. Тем парнем, который всех вдохновлял и всегда стремился на помощь. От понимания этого Томасу лишь тяжелее – за всё время, что они находились в Лабиринте, искали выход из Жаровни и совершали спасательную миссию в Последнем городе, он ни разу не задумывался и никак не показывал, сколько для него значит Ньют. Только соглашался, когда тот повторял, что важнее всех Минхо и, кажется, не раз спорил с Терезой о существовании лекарства.

Всё прошедшее время человек, который нуждался в спасении больше всех прочих, находился рядом, и Томас не может признать вслух, насколько он промахнулся. Признать, что его стремление: вернуться в ПОРОК и забрать оттуда Минхо − было продиктовано скорее упрямством и ненавистью, чем разумом. Без верного Ньюта, способного проложить хрупкий мост доверия даже к Галли ему вообще вряд ли бы что удалось. А без отважной Терезы, не сдавшейся в поисках даже в условиях хаоса, он бы и сам впал в бездну отчаяния, оставив в Последнем городе самых дорогих людей.

− Прости… Ньют, − едва слышно говорит Томас.

Его рука нащупывает под матрасом тонкую капсулу и сжимает в кулаке. Он бы соврал, если бы сказал, что не читал письмо друга и не понимал, почему тот отдал его в напряженный момент. Ньют всё понял ещё до того, как они снова проникли в Последний город. Он отдал письмо, потому что решил, что настало начало его конца. Всё это нелепо и безумно неправильно. Томас до сих пор не в силах заговорить и признать, что на нём груз вины не меньше, чем на Терезе. А может и куда больше? Как посмотреть…

− Дай мне шанс это исправить, − просит он и закрывает глаза.

В снах мелькает что-то тревожное. Потерянный Минхо, не способный сказать ни слова, застывшая со слезами на глазах Бренда. Сыворотка выскальзывает из её пальцев. Томас чувствует на руках что-то влажное. Опуская глаза, он видит кровь на своих пальцах и медленно поворачивает голову, чтобы понять, что вызывает ужас в лицах друзей. Его глаза упираются в неподвижно лежащее на бетоне тело и успевают коснуться светлой макушки.

− Нет… это не… Не-е-е-ет!

Вздрогнув, Томас пробуждается и долго смотрит в потолок. Сердце так громко стучит, как после испытания, и он не раз уверяет себя, что всё в порядке. Все они живы и рядом. Он поворачивает голову и наблюдает сбоку пустой матрас. Похоже, со сном у Ньюта тоже не заладилось. Вздохнув, Томас поднимается и выходит из палатки.

− Эй… Ньют…

Последний неподвижен, сидит и отрешенно смотрит вдаль, что Томас не находит больше слов и с тяжёлым сердцем опускается рядом. Знать бы, что творится в голове Ньюта… Чем Тереза и Соня могли его задеть. Томасу кажется, что эта головоломка для него куда сложнее, чем было подобраться к ПОРОКу.

После долгого молчания Ньют поворачивает голову и кисло смотрит в лицо.

− Я в Лабиринте, Томми. Всё ещё в чёртовом Лабиринте. − Его палец касается виска: − Он тут.

Похоже, он и сам потерялся в том, что происходит, и без помощи вряд ли выберется. В груди от такой мысли сильнее сжимается сердце. Ньют не заслужил после всего такой участи. Это несправедливо.

− Я знаю, − Томас кладёт ему на плечо руку и осторожно сжимает. – Скажи мне, как туда попасть, и я помогу тебе найти выход.

Ньюта снова занимают какие-то мысли, и от этого только тревожней. Как же к нему пробиться, если ослабший и потерянный, он продолжает полагаться только на себя?

− Помнишь, я рассказал тебе, как сломал ногу?..

Еще бы это Томас забыл… Особенно те мгновения, когда в противоположных глазах полыхнул гнев. Когда руки схватили его за грудки, а голос разнёсся в пространстве: «Не смей мне врать!» После гнев сменился растерянностью, она же охватила и Томаса. Он не мог понять, что приключилось, и поспешил следом. Именно на той крыше ему довелось узнать, что Ньют болен, как и то, через что он прошёл с Минхо. В тот момент Томасу показалось, что его жестоко разбудили от какого-то сна.

− Помню… − сглотнув, запоздало отвечает он сейчас.

− Я был прав, − задумчиво продолжает Ньют. − У меня… была семья до всего этого.

− Ты… − Томаса охватывает волнение от услышанного, в голове сами собой проносятся разные мысли. − Ты что-то вспоминаешь?

− Не совсем.

Радости в Ньюте ни на каплю не чувствуется, и это не даёт покоя. В чём же подвох?

− Это Тереза. Она… Короче, я и Соня – родные брат и сестра.

Томас успевает лишь тепло улыбнуться, как Ньют мрачно заканчивает свое откровение.

− Для неё я «гниляк», так что, радоваться тут нечему.

Вздохнув, он поднимается на ноги и плетется к палатке.

− Эй, погоди! – спешит следом Томас. – Ньют, ты…

− Заканчивай, Томми, − недовольный, приостанавливается последний. – Давай как-то без жалости, ладно?