Ещё один брак по расчёту (СИ)

В общем, зря она себя накручивала. Это при посторонних Меллеры и Веберы могли изображать мороженых окуней, а дома это были обычные люди. Ещё и дети в доме имелись: мальчик лет четырёх, девочка — двух или около того, а с детьми всегда как-то свободнее. И совершенно наглые, ничего и никого не боящиеся кошки расхаживали по дому, как по своим угодьям. Собственно, совсем незнаком Катрионе был только Марк Вебер, но он то ли и правда обладал на диво лёгким характером, то ли влезть без мыла… то есть, разговорить, очаровать и втереться в доверие мог не хуже одного белого и пушистого крысика. Мелисса же до замужества… то есть, до брака (Марк был её консортом, что не удивительно при их-то разнице в положении) каждое лето проводила в Волчьей Пуще у приёмного отца вместе с младшей сестрой. Не то чтобы они с Катрионой были подругами или хотя бы часто виделись, но шапочно знали друг друга уже лет десять, если не больше.

Она навестила обеих тётушек по материнской линии, которых и правда почти не помнила. Как, в сущности, и они её Дядюшке Артуру они с консортом тоже нанесли визит, и тот, посмотрев на плечистую и просто крепкую молодую женщину с охотничьим ножом на поясе, да и без него явно способную постоять за себя, кажется, только порадовался, что не сумел устроить её брак. На ножны эти он вообще как-то нервно косился весь тот невыносимо скучный час, что гости из мест диких и глухих провели в его доме (Катриона злорадствовала: не зря она, сняв ремень с полушубка, сдвинула пряжку и подпоясала уже платье).

Была не забыта и семья сиры Клементины. Её старшая сестра откровенно обрадовалась посылке — Катриона и кое-что своё туда добавила, — а вот отец долго и нудно выспрашивал, с чего вдруг такая щедрость и не в счёт ли будущего вознаграждения по контракту. Пришлось врать, будто это что-то вроде премиальных за похвальное прилежание и особенно — за безупречное поведение. «С деньгами в наших краях не очень, — тут Катриона сказала чистую правду, — но кое-какие гостинцы мы вполне можем себе позволить». Словом, копчёный гусь, три фунта мороженого масла, две дюжины так же, увы, промёрзших в дороге яиц, творог и жбан брусничного варенья, заполнившие остальную часть новенькой нарядной корзинки, были переданы по назначению, а Катриона вздохнула с облегчением: все свои родственные и прочие обязанности она выполнила. Теперь можно было просто бродить по городу, выбирать недорогие подарки, смотреть, как Озёрный украшается к совсем уже близким праздникам.

А, ну да! Ещё её Летиция Хорн уломала позировать для какой-то книги. Которая ещё даже дописана не была, но над которой иллюстраторша работала уже сейчас, потому что с автором водила дружбу много лет и он хотел, чтобы гравюры к его новому роману делались непременно по рисункам Хорн.

На самом-то деле Катрионе ничего не надо было делать, просто сидеть с каким-нибудь рукоделием (она от скуки попросила у сиры Мелиссы любую работу, и та вручила ей ворох салфеток, а к ним кучку меток для прачки) или стоять за плечом у Алекса Меллер-Вебера, когда тот работает по дереву.

В его мастерской Катрионе, кстати, изменило вечное её нежелание кого-то о чём-то просить, и она выклянчила, иначе не скажешь, деревянного волка, хотя он был ещё и наполовину не готов. Дядя консорта только наметил контуры фигуры, но уже видно было, с какой безнадёжной тоской зверь жалуется равнодушному небу на свои волчьи горести. «Буду выть с ним вместе, когда станет совсем уж паршиво», — с неловким смешком сказала Катриона старшему Меллеру. Тот без улыбки кивнул, а Хорн проговорила чуть ли не с торжеством: «Да, вот оно!» Что уж она имела в виду, Девятеро знают, но набросков с Катрионой сидящей, Катрионой стоящей так и этак, Катрионой смеющейся, Катрионой разозлённой — листков с этими набросками набралась у художницы толстенная стопка. Так что Катриона твёрдо решила выпросить и себе хоть один: её же рисовали в конце-то концов!

А ещё она через Летицию Хорн познакомилась с Гедеоном Марчем. То есть, с сиром Гедеоном на самом деле, но тот сказал, что слишком привык к псевдониму, так что можно и без «сира». Ну да, это был тот самый литератор, писавший книгу, к которой Хорн делала иллюстрации.

И с которым Катрионе просто голову снесло, как ей и не снилось, когда она втихомолку вздыхала по сиру Роланду.

========== Глава 41 ==========