Ещё один брак по расчёту (СИ)

У Летиции Хорн вообще-то имелся собственный дом, хотя у старшего Вебера она бывала чуть ли не каждый день. Правда, всегда недолго и всегда гостьей, свалив обязанности хозяйки на невестку (Катрионе, правда, казалось, что Мелисса совсем была не прочь хозяйничать в доме свёкра и его супруга). А у себя, подальше от внуков, Хорн работала и принимала гостей, слишком шумных и недостаточно, видимо, приличных для двух состоятельных и влиятельных господ. Художники, литераторы, музыканты, артисты пили много, разговаривали громко и непонятно, одевались странно… Словом, ясно стало, почему Меллер так долго выбирал барда, но в конце концов не выбрал никого. Катриона сама бы сто раз подумала, нужен ли в её доме кто-то из этой стаи, по-галочьи горластой и по-петушиному яркой и пёстрой. Какой-нибудь длинноволосый тип в ядовито-алой рубахе и с подведёнными глазами, может, и пел, словно соловей, да только вряд ли бы сумел ужиться с вязовскими парнями мирно. Ну, хотя бы как Росс — морщась с болезненной досадой, но ни на что не жалуясь.

И вообще, приём у Хорн Катрионе совсем не понравился. Она даже пожалела о своём глупом любопытстве, которое и потащило её на это бестолковое сборище. Дом Летиции Хорн ей не нравился тоже, вроде бы и богато обставленный, но какой-то неуютный, плохо прибранный и просто… безалаберный какой-то, если можно такое сказать о доме.

— Если я сейчас уйду, это будет совсем неприлично, да? — спросила она консорта. — Всё равно, что в скатерть сморкаться?

— Да нет, почему же, — довольно рассеянно отозвался он, кого-то нашаривая взглядом. — Если вам не нравится, не надо отбывать скучную повинность.

— Творческий вечер у Леты — скучная повинность? — переспросил какой-то тип, одетый поприличнее прочих, подходя к ним с бокалом в руке. — Это что-то новенькое. — Он с чего-то задержался взглядом на Катрионе, сунул недопитый бокал несущему новое блюдо слуге и решительно произнёс: — Господин Меллер, представьте меня вашей потрясающей супруге, пожалуйста. Так вот с кого Лета рисует мою Гормлейт? Рога Хартемгарбес, какая женщина!

Катриона почувствовала, что заливается жаркой краской, но протянула руку, потому что Меллер холодновато проговорил:

— Дорогая, позвольте представить вам известного литератора Гедеона Марча. Вернее, сира Гедеона из Старых Шахт.

— Просто Гедеона, — почти перебил его тот. — Сира Катриона, счастлив наконец познакомиться лично. — Он схватил её руку и поцеловал. Всерьёз поцеловал, не чмокнул воздух над запястьем, как тут, видимо, полагалось при знакомстве. — Увидев вас вживую, а не на рисунках Леты, я понял, что Гормлейт уныла, холодна и безжизненна, как вчерашняя оладья. Буду переписывать её с вас, звезда моя. Расскажите мне побольше о себе, мне просто необходимо вас понять!

Что там говорила Лидия о мурашках по спине, когда до неё Меллер дотронулся? От жадных наглых губ, впившихся в грубую обветренную кожу так, словно это был сливочный бархат ухоженных ручек здешних дам, по спине у Катрионы пробежалась орда не мурашек, а злющих рыжих муравьёв. А уж звездой её называть… И смотреть с таким чистым детским восторгом… «Как на мантикору в зверинце», — попыталась одёрнуть себя Катриона. Но какое там! Никто ещё никогда не вглядывался так жадно ни в лицо её, ни в потёртую замшу раздвоенной юбки (она и на этот дурацкий приём попёрлась «настоящей приграничной сеньорой», но её скромная удобная одежда просто потерялась среди крикливых нарядов прочих приглашённых), ни в облезлые ножны, из которых торчала не менее заслуженная рукоятка охотничьего ножа.

— Мне нечего особо рассказывать, — растерянно сказала она, чувствуя, как горят уже не только щёки, но и уши, на её счастье, скрытые волосами. — Мы просто живём. Растим рожь и капусту, пасём овец…

— Несмотря на виверн, огров, орков, бандитов и волков, — закончил за неё Меллер. — Катриона, я отлучусь на четверть часа, если позволите, а потом сразу уйдём. Вы поте’рпите ещё четверть часа? — Она кивнула, и Меллер обратился к Марчу: — Сир Гедеон, я вас оставлю со своей супругой, но если попробуете задурить ей голову в вашем излюбленном стиле…

— Наймёте Ночных? — рассмеялся тот.

— Нет. Просто и незатейливо набью вам морду, как и полагается неотёсанному торгашу.

— Кто ещё кому набьёт, — задорно отозвался Марч. — Сира Катриона, звезда моя, это правда? Про огров и виверн?

Забалтывать он умел не хуже Меллера. Катриона и сама не поняла, как выложила ему прошлогоднюю историю с разбуженной посреди зимы виверной.

— Потрясающе! — восхищённо сказал он. — Я украду у вас этот эпизод, можно?

— Украдёте? — не поняла она.

— Это же ваша история, а мне очень хочется использовать её в своём романе. Можно? Приукрашу, конечно, слегка так… Будет это огромная, старая, опытная, смертельно опасная тварь, а не птенец этого лета.

— И огромную, старую, опытную, сумели убить без потерь со своей стороны несколько егерей с луками и пьяная чародейка? — не поверила Катриона. — Так не бывает.

Марч рассмеялся, ловко ухватил её руку и поцеловал пальцы.