Ещё один брак по расчёту (СИ)

В свой возок мать Клара садилась с таким видом, будто это Катриона виновата была в том, что на Равноденствие пошёл дождь. Вернее, начался он ещё за три дня до праздника и униматься в ближайшее время совершенно не собирался. Мелкий и въедливый, он быстро пропитал навес, которым пришлось укрыть двор, и тяжёлые холодные капли то и дело падали на алтарь, на столы с угощением, на собравшихся во дворе крепости вязовчан. Ну, и на мать Клару, само собой, тоже. Нарушать храмовое уложение и накидывать плащ поверх праздничной ризы она не решилась, но службу провела с такой недостойной поспешностью, что народ глухо заворчал, недовольный окончательно испорченным праздником.

Высказать недовольство прямо, впрочем, никто не рискнул, и Катриона, провожая жрицу, вручила ей гостинец для прочих матушек и сестёр — новенькую, ни разу на плите не постоявшую кастрюлю, доверху набитую овсяным печеньем, которое испёк на праздник Росс. Что’ складывать печенье в корзинку, что’ заворачивать в полотенца и промасленную бумагу — всё одно было бесполезно, дождём размочило бы. Пришлось пожертвовать сияющей серебристыми боками кастрюлей — получить её обратно Катриона не надеялась, не станешь же снова дёргать барона из-за такой ерунды. Мать Клара приняла угощение и вынужденный подарок, поглубже натянула капюшон плаща из «рыбьей кожи», буркнула благословение и уехала проводить службу в следующем селении.

Но и после её отъезда веселья не прибавилось, и испортившаяся погода была ни при чём. Даже огры, которые могли нагрянуть в гости, подзабылись за главной новостью: орки в кои-то веки объединились и силами полутора десятков кланов должны были именно в день праздника штурмовать и стену вдоль Гремучей, и Ноголомное ущелье. Сир Эммет, ездивший в замок, чтобы попросить у барона помощи против огров, вернулся злой, как голодная мантикора, с известием, что это, наоборот, он со своим отрядом должен будет помогать защищать западный берег Гремучей. Потому что нападут огры или нет, это ещё неизвестно, а вот орки точно собирались напомнить Волчьей Пуще о тех лихих годах, когда защищать от них приходилось не только сёла и хутора, но и сам замок.

Первым принёс это известие гоблин, требовавший «место спать и еду досыта каждый день» за важное сообщение. Потом и разведчики заметили подозрительную возню на том берегу Гремучей. Потом дриады заявили, что помогать людям не будут, потому что орки с ними, дриадами, никогда не ссорились и первыми они раздоры с длиннозубыми начинать не станут (хотя про их помощь в деле защиты от орков никто даже не заикался — это остроухие так предупредить хотели, что дело серьёзное и мелкий перебежчик не врёт?).

Словом, народ пил мало, — а ну как огры и впрямь заявятся, или там разбойники проведают, что егерей спешно отозвали аж к Гремучей? — больше гудел, собираясь беспокойными кучками. Никаких танцев, понятно, не предполагалось, и дриады, набрав с собой пирогов и всё того же овсяного печенья, вернулись в свой Чёрный лес.

Хуже всего была неизвестность. Даже если на Гремучей шёл бой, никаких вестей оттуда не приходило, и чего ждать, к чему готовиться — Девятеро знают. То есть, народ потому и не расходился, что ждал нападения с любой стороны в любой момент, разогнав по домам только детей и баб, чтобы присматривали за сорванцами (кое с кого сталось бы удрать из дома, чтобы вызнать новости об орках).

Темнело быстро: и тучи ползли низко, почти цепляясь за макушки деревьев, — Орланова Круча вообще скрылась в мутной серой дымке, — и под навесом впору было уже факелы зажигать. В общем, Катриона распорядилась часть столов перенести в зал, торжественно именовавшийся большим, а на деле тесный и неудобный, и разжечь в нём сто лет не топившийся здоровенный парадный камин, чтобы мужики могли по очереди зайти обсушиться и перекусить. Дерюгу над двором она приказала снять, чтобы не вышло так, что в ней сами защитники крепости и запутаются, если её полотнища начнут падать на головы, сброшенные ограми ли, разбойниками ли. Староста разослал караульных, чтобы обходили частокол по трое-четверо, а Катриона пожалела, что отдала баклагу с горным маслом сиру Эммету: как бы оно самим не понадобилось.

Так за беспокойным вечером пришла бессонная ночь. Ну, то есть, мужики спали по очереди, сменяя друг друга. Катриона тоже пыталась было вздремнуть, но только напрасно проворочалась целый час. В конце концов она поняла, что не уснёт, и принялась одеваться, испытывая острое желание напялить поверх платья трофейную броню.