Ещё один плод познания. Часть 2 (СИ)

Да, может быть, получится ещё и продолжение; можно действительно создать как бы летопись этого Города... У Мишеля ещё не складывалось ничто преемственное тому, что он уже написал; но его захватывал образ этого патриархального могущественного полиса, в котором действуют герои и подвижницы, люди которого храбры и горды и вместе с тем милосердны к слабым... Можно, можно изобразить, скажем, неких потомков этого Тетрарха-Избавителя, и придумать сюжет, который даст им возможность проявить себя; и, может быть, в этом сюжете будет ещё и любовная линия... любовно-жертвенная, мелькнуло вдруг в мыслях словосочетание... Это будет параллельный мир, подобный нашему - не дублирующий нашу историю, но всё же именно мир людей. Некое вкрапление фэнтезийности допустимо... ну, скажем, эти морские чудища и волны, поглотившие Остров... это пусть будет, но не надо эльфов, гномов и прочих хоббитов. Он не особенно любил Толкиена и его подражателей - в том числе потому, что все эти "вроде как бы люди, но не совсем" казались ему излишними, ненужными. В "эльфах" есть нечто паразитическое, самодовольное; и чем они заслужили право смотреть на людей свысока? А ведь люди в той эпопее в достаточной мере приемлют это... "Гномы" - если они сильны, отважны и благородны, то почему им отказано в эстетичности? А хоббиты... ну чего стоит вся их доблесть, если их независимая страна существует лишь пока более сильным общностям не вздумалось поработить их? Что это за жизнь, если ты жив и свободен постольку, поскольку это допускается кем-то более сильным?.. Мишель точно так же не любил фантастику, в которой изображались бесконечно превосходящие нас по развитию инопланетяне... или превосходившие ранее, куда более древние, не напавшие на нас и не подчинившие нас себе лишь потому, что они нас, к счастью, "не нашли" прежде чем на Земле появилась мощная технология... Ему казалось более вероятным, что мы всё-таки уникальны; а если и нет, то уникальна наша блестящая цивилизация, и где уж там кому-то прибрать нас к рукам? Это мы до них сами доберёмся - ну, то есть, вернее, наши потомки!..

И этот мой параллельный мир, продолжал думать Рамбо, - мир людей, пусть ещё не знающих пока многих тайн естества, но гордых, храбрых и умных, над которыми не может взять власть никто "извне" и потомки которых достигнут того же, чего удалось достичь нам... Я обязательно напишу продолжение, решил он...

Дверь раскрылась без стука, внезапно, и в комнату размашисто прошествовал очеркист Буссель - молодой, разбитной и очень цепкий; он иногда, исчезая надолго, приносит материалы настолько интересные, что редактор, поругиваясь, всё-таки разрешает перекроить ту или иную страницу и втиснуть его две-три колонки вместо того, что планировалось было там поместить... Чувствовалось, что он и потрясён чем-то, и в то же время пребывает на пике азарта - ему безусловно досталась сейчас некая "добыча"...

- Дай сигарету, Рамбо... я купить забыл. - Буссель провёл ладонью по встрёпанным светловатым волосам, отпил лимонного сока прямо из стоявшей на столе бутылки. - Впрочем, дай две-три... а потом я съезжу, куплю... мне тут целую ночь ошиваться, а утром в S... И не утром даже, а ещё затемно... Надо же, а...

- В S...? - удивлённо спросил Мишель, протягивая ему пачку. - Это же не наш округ, что ты там забыл?..

- В S..., в главную больницу... подожди секунду, дай затянуться пару раз, сейчас всё тебе расскажу... Надо же, а... одиннадцатилетняя девочка!.. Решиться на такое!..

- Неужели опять душительница малышей? - поморщился и вздохнул Рамбо... Да, был случай, когда некая особа именно в этом возрасте убила - задушила, - двух дошкольников. Ни за что ни про что... да и может ли быть какое-то там "за что", если гибнут такие крошки?.. Им - всем из состава редакции, кто приехал месяц назад на однодневный семинар в гостинице здесь же неподалёку, - читали лекцию о психопатии и приводили примеры - в том числе этот...

- Да что ты, Мишель! Душительница... да тебе, вот увидишь, неловко сделается, когда ты узнаешь!..

- Ну, тогда не маячь, садись и давай рассказывай...