Ещё один поцелуй

Я обернулась и удивилась: Алекс до сих пор стоял в лифте.

— Ты не пойдешь с нами?

— Нет. Ван Клеммты живут на четвертом этаже. Кстати, мы здесь редко бываем, поэтому останавливаемся в гостевых комнатах, — насмешливо сказал Алекс. — Но все в порядке. Увидимся за ужином. В любом случае мне надо составить план побега, если бабуля увидит меня. — Он закрыл решетчатую дверцу, нажал кнопку на старинной панели, и развалюха с жужжанием и стонами снова пришла в движение.

Я поморщилась. В эту смертельную ловушку меня больше не заманят. Прескот одобрит мое решение.

— Оскар живет на третьем этаже? — поинтересовалась я, пока мы шли по коридору.

— Будущий король живет со своей семьей на втором этаже, — ответил Прескот, увлекая меня к двухстворчатым дверям из красного дерева. — Прошу, Сильвер.

Прескот открыл одну из створок, и я первой переступила порог. На деревянном полу лежал ковер. Неприкрытые половицы слегка заскрипели под моими шагами. Над каминной полкой висел плазменный телевизор. Вдоль стен стояли диваны с яркой обивкой: они выглядели так, словно были из разных веков. Шкаф со стеклянной дверцей оказался уставлен трофеями и прочими наградами, которые мерцали в лучах солнца, там же лежали учебники и другие книги.

— Слева — спальня и ванная комната. А здесь, в гостиной, есть балкон.

— Уютно, — отметила я.

Прескот радостно улыбнулся.

— Хочешь перекусить? Ты ведь проголодалась? — спросил он, направляясь к столу, на котором стоял серебряный поднос с блюдом мини-сэндвичей, столовыми приборами и фарфоровым чайником с цветочным узором. Из носика чайника поднимался горячий пар.

Я не шевелилась, наслаждаясь кратким, но бесценным моментом. Я просто смотрела на Прескота. На этого замечательного парня. Когда он наклонил голову, чтобы налить мне чашку чая, неловко орудуя здоровой рукой, я впервые заметила на его шее родимое пятнышко в виде полумесяца. Золотистые солнечные лучи проникали в комнату, и теперь я в буквальном смысле слова увидела Прескота в новом свете.

Нам просто не хватало времени, чтобы друг друга рассмотреть. Но ведь я и не осмеливалась присматриваться к его телу, и решилась на это лишь недавно. И я знала, что каждая особенность, которую я обнаружу, заставит меня влюбиться в Прескота еще сильнее.

Любовь пугала меня до чертиков. Она была опасной, неукротимой, бурной и просто не поддающейся здравому смыслу. Романтизировать ее глупо, однако именно поэтому она была могущественной. Она не позволяла себя контролировать. Никому и никогда.

Я захотела запечатлеть навсегда это драгоценное мгновение. И я запомнила Прескота, сохранив в памяти все: и густые волосы, и волевой подбородок, и широкие сильные плечи. Я хотела сберечь этот образ, который тоже станет воспоминанием и будет согревать меня в течение жизни.

— Тебе с сахаром?

Прескот с улыбкой поднял голову и замер, когда я двинулась к нему. Медленно. Осторожно. Робко ступая по ковру, прикрывающему гладкий деревянный пол. Наконец я встала перед принцем так близко, что моя грудь коснулась его. Он растерянно поглядел на меня.

— Сильвер?

— Я тебя не осуждаю, — серьезно сказала я.

Он ничего не ответил и лишь посмотрел на меня голубыми глазами. Он казался таким хрупким и ранимым, словно я задела его за живое. У меня перехватило дыхание, но было кое-что еще, что мне следовало сделать. После травмы, полученной на скачках, и признания в самолете какая-то часть меня решила поступать только так, как я чувствую.

Я не была уверена, что смогу сказать это вслух, но Прескот, по крайней мере, того стоил.

И я собралась с силами.

— Ты рассказал мне историю Уильяма, ничего не приукрашивая и не сглаживая. Она была ужасна, но я не осуждаю тебя: я просто вижу, какой ты человек, Прескот. Ты самый добрый, веселый и милый парень, которого я когда-либо встречала, и не знаю, заслуживаю ли я того, чтобы меня любили. Достаточно ли я хороша или, возможно, наоборот, не пара тебе. — Я посмотрела на принца: с каждой секундой тонкая жилка на его шее начинала пульсировать быстрее и быстрее.

— Я… я боялся, что после этого ты перестанешь меня любить. Теперь ты знаешь мое прошлое и настоящее, мою мать. Ты понимаешь, какой я на самом деле, — сказал Прескот, и у меня ком подкатил к горлу от его искренности: душевная рана парня продолжала кровоточить.

Я отступила на шаг и положила руку ему на грудь. Сердце Прескота забилось под моей ладонью.

— Я вижу тебя, Прескот. Такого, какой ты есть. И я хочу тебя со всеми твоими недостатками, — заверила я его.

Парень содрогнулся, но промолчал. Он даже не дышал.

— У нас есть еще два часа до начала ужина, не так ли? — пробормотала я.

Он кивнул.

— Хорошо, — сказала я и стянула с плеч куртку, затем сняла рубашку и бросила все на пол.

Прескот не шелохнулся, но я заметила, как резко расширились его зрачки.

— Ты уверена? — спросил он, судорожно сжав пальцами чайную чашку.

Я улыбнулась, забрала у него чашку и осторожно поставила на поднос. Эхо разнеслось по комнате.

— Сделаешь мне одолжение? — тихо спросила я.

— Любое, какое попросишь.