Ещё тридцать восемь кошек до сорока

Тут Николай ощутил прилив мужской солидарности, подстёгнутый осознанием того, что если дочки разведутся, то и ему, и его квартире, и его несчастному массажному креслу грозит близкий и бесславный конец!

– Да эти лентяйки ничего по дому не делают! Ни еду не готовят, ни уборкой не занимаются. Настька ничему их не научила! Тоже мне, мать называется!

Удобно иметь такую гибкую память… Рррраз и она изогнулась змейкой, полностью скрыв в затейливой «забыточной» петельке всё, что вам неудобно, не хочется или неприятно вспоминать.

– Что? – Лидия холодно взглянула на сына. – Вот как? Мне они говорили совсем иначе.

– Да уж, конечно! Откуда бы тебе знать – ты же их видишь пару раз в год по большим праздникам! – Николай не преминул «куснуть» мать. – Что ты натворила со своими советами! И вообще, ты мои отношения с женой портила! Кто мне в уши дул, что Дашка не от меня?

Он долго что-то бормотал, пока Лидия окончательно не утомилась от его претензий. Она позвала помощницу по хозяйству, попросила накормить Николая, а сама взяла смартфон и отправилась в сад – на свои любимые садовые качели-диванчик.

Сначала она позвонила Даше и уточнила, всё ли правда в том, что говорил её сын. Почему-то она точно знала, что Даша в курсе и врать ей не станет.

– Нет, бабушка, все правда. Они действительно не занимаются ни домом, ни готовкой. Дети тоже особо не присмотрены – спасают соседки, которые за деньги с ними сидят, свекрови, которые время от времени помогают, ещё какие-то родственницы, со стороны мужей, ну и я. Только я сейчас пас – я занимаюсь своей жизнью.

К чести Лидии Ивановны, надо бы отметить тот факт, что на этот раз она не стала пренебрежительно и недоверчиво фыркать, уточняя какая такая у Дашки-никчемушки может быть настоящая «своя жизнь». Вместо этого ответила:

– Хорошо, я тебя поняла! У меня была недостоверная информация…

Следующий звонок был младшим внучкам. Красочное описание их дальнейшей жизни, приправленное звучной сценической речью и обещанием полного отсутствия поддержки и финансирования, девиц несколько смутило.

– Бабушка, но ты… ты же так живёшь! – попытались парировать близняшки.

– Я? Да я тридцать лет готовила, и рубашки гладила, и полы намывала, пока ваш дед не развернулся и не стал зарабатывать достаточно, чтобы мне этого делать больше не пришлось! Чего? Разведётесь и других найдёте? Посолиднее? В содержанки собрались?

Дальнейший разговор проходил максимально жестко, с примерами знакомых Лидии, которые погнавшись за деньгами, бросали семьи, нормальных мужей и детей, а потом оказывались не то, что у разбитого корыта, а вообще безо всего!

– Думайте! У вас головы не только, чтобы помаду на них намазывать! – процедила Лидия и мрачно уставилась на погасший экран смартфона, а потом, уловив движение слева, медленно повернула голову.

– А! Ты пришла? Слышала, да? Безобразие какое-то! И как я купилась на их враньё? Не знаешь? А я знаю! Я так замёрзла и устала быть одной, что порадовалась их звонку, пусть даже с просьбой дать денег – они же ещё попросили совет! Вот я и насоветовала… А выяснилось, что я их уже почти не знаю. Понимаешь?

Рядом с качелями сидела дымчато-голубоватая короткошерстная кошка с зелёными как трава глазами и ПОНИМАЛА! Лидия была готова поспорить, что её слова действительно понимают.

– Я там тебе мясо оставила. Ты видела? – спросила Лидия, а потом взялась за виски. – Совсем я от одиночества с ума сошла – с кошкой разговариваю.

-И что? Это разве признак безумия? Напротив – это признак рассудка – осознавать, что не только ты умеешь думать! – вздохнула кошка, шагнула к кусту и лапой выдвинула пустое блюдце. – Я и видела, и съела уже!

Лидия застыла. Она уже несколько дней оставляла еду случайно зашедшей в её сад кошке, и каждый день всё больше и больше изумлялась. Ей постоянно казалось, что она общается с существом разумным, полным королевского достоинства, но не того, в которое она всю жизнь играла, а другого – истинного, врождённого.

– Ты действительно понимаешь! – прошептала Лидия. – Тогда… тогда, может, ты понимаешь и то, почему я так несчастна? – с горечью спросила она.

– Да что же тут сложного? – удивилась кошка. – Ты одинока, тебе холодно, поговорить не с кем, обнять тебя некому, по головке погладить, за ушком почесать, сказать, что ты замечательная и самая-самая! Твой кот приходит такой важный, но на тебя не смотрит – он занят, остальные заняты тем более, вот и выходит, что ты одна.

– Так смотришь, словно понимаешь и это… – блекло улыбнулась Лидия. – Может, подскажешь, что мне делать? Как выбраться из этого холода?