Эшелон сумрака

— Сестра сбежала со своим мужем, — выдох, — даже ещё не мужем, который был её очень старше и сватался ко мне. Бабушка слегла с болезнью в тот же год. А после умерла, так и не дождавшись весны.

Я сжала покрывало в кулак.

— Я осталась с сестрой и её странным жестоким мужем, который хотел, чтобы я перестала быть ведьмой, как бабушка. Много бил, пока не признался, что так бережёт меня от насилия, — кулак расцепился, — от себя же. Я бежала сюда от боли, но прибежала…

Челюсть сжалась сама собой.

Девушка рядом молчала.

— Так что ты права — я деревенская сумасшедшая. Меня из-за этого даже замуж выдать не смогли — никому не была нужна такая проклятая, как я. Ещё и странная. С придурью в голове.

Теперь замолчали мы обе. Только я её лица не видела, да мне этого и не нужно было. Мне теперь вообще всё казалось ненужным.

— Ты поэтому… лорда то? — она даже встала на колени, чтобы склониться ко мне, — приворожила? — шёпот на мое ухо.

Голова заболела. Резко и сильно. Глаза защипало так, что я не сдержала вскрика.

Открылась дверь и в комнату вошёл лорд, быстро оказавшись рядом.

— Пошла! — откинул он Шагу от меня, — Лу, ты…

Пальцы медленно размотали повязку и сняли ткань с моих глаз. В них ударил свет, и я смогла разглядеть большие голубые глаза, испуганно разглядывающие меня.

Мои глаза.

— Первый разлом, — нагнулся он ближе ко мне, — боль скоро пройдёт. Арзт!

— Мой господин? — медленно двинулся к нам врач.

— Вколи ей обезболивающее, — приказ, даже не смотря на него.

Он всё ещё не отрывался от меня.

— Вы чудовище, — прошептала лорду, отчего его губы дрогнули в грустной улыбке.

Он кивнул и отвёл взгляд к окровавленным тряпочкам, снятым с меня.

— Я знаю, Лу, — вновь стал холодным он.

И теперь его глаза ему подходили — такие же ледяные и холодные, как он сам.

— Вам… — застыл рядом врач, — я э-ээ… поставлю в бедро.

— Плечо, — зло на него взглянул Оушен.

Врач побледнел, медленно кивнул и нахмурился.

— Госпожа слишком худая. В плече почти нет мышц, — промямлил он.

— Ты найдёшь, — лорд твердо поднял меня, заставив сесть, и хмуро смотря в свои глаза, после беззастенчиво расстегнул несколько верхних пуговиц на платье, дёрнув его и оголив плечо, шею и немного грудь.

— Вас сейчас укусит… — приблизился врач.

— Она не ребёнок, — перебил его лорд, — давай быстрее, — он хмыкнул, — я не выдержу ещё секунды этого злого взгляда, да, Лу?

В плечо вошла длинная спица, я зашипела и привалилась к груди мужчины, убегая от ещё большей боли. Его рука прошлась по моим волосам.

— Всё, милорд, — объявил врач, — махните рукой, госпожа. Нет дискомфорта?

Я дёрнула платье обратно и упала на кровать головой, чувствуя подкравшуюся к горлу тошноту.

— Сделай новую повязку, — опять приказал Оушен.

— Госпоже уже лучше и её можно сн…

— Ты не услышал меня? — ледяным тоном спросил у него лорд, — сделай.

Я закрыла веки, готовясь к боли опять.

— Завтрак подадут тебе в постель, — вернул мне внимание мужчина, — твоя служанка поможет тебе с ним справиться. Однако… я останусь здесь. И прослежу, чтобы ты всё съела. Ты же не подумала, что теперь останешься на попечении себя? — он хмыкнул, — более того, я теперь буду с тобой постоянно, Лу, — он наклонился ещё ближе, — а кровать переместим в гостиную. На ней теперь будет спать служанка.

Он выпрямился и забрал у врача ткань. Чтобы самому положить её на мои глаза.

* * *

На следующий день появился второй разлом. Правый глаз, который я смогла увидеть во время промывания был совсем красным — хуже, чем был ещё в теле Оушена. Он полностью окрасился в цвет крови, опух и кровоточил сильнее, чем до этого.

Из-за этого врач колол мне что-то в плечо. Очень часто — теперь повязка только вредила, и могла даже вызвать загноение, однако я впервые за эти два дня была согласна с лордом и не желала её снимать. Не хотела видеть свои глаза на его лице, как и не хотела разговаривать с ним. А он был рядом всегда: он, врач и Шага, обычно мнущаяся в углу спальни, чтобы не мешать злому и рычащему Оушену. А он делал это часто, не в мой адрес, но я всё равно вздрагивала на каждый его всплеск, будто бы он сам тогда выковырял мне глаза и поменял со своими местами.

Я вспоминала то время, когда осмелилась спросить его про их цвет. Зелёные. Теперь они были у меня. Но один из них всё же был больше красным, чем зелёным. Врач сказал, что это пройдет через несколько дней — моё тело привыкает к болезни.

Вечером второго дня господин Арзт усыпил меня новым уколом и зашил две трещины, побоявшись делать это на живую, как делал с лордом. В ответ на это у меня началась лихорадка. Тело горело всю ночь, я не могла спать, не в силах даже пошевелить пальцами. Ломило всё переходя из озноба до пожара — казалось, что я почти сгорела и от меня остались только дышащие угли.