Эскадрон «Гильотина»

— Полковник Фьерро вам подробно обскажет, что и как нужно делать. Он у нас по этой части дока, так что можете на него положиться.

Фьерро сделал два шага в сторону Фелисиано, выплюнул окурок сигары и, не торопясь, начал:

— Все проще простого: вы садитесь на лошадь, пришпориваете ее как следует, переходите в галоп и скачете в сторону федералов. Прижимаетесь к седлу, достаете карабин, целитесь хорошенько и стреляете в «бритоголовых». Вгоняете в них все пули, какие есть, и дело сделано.

Веласко с удивлением наблюдал за мягкими, округлыми жестами, которыми Родольфо Фьерро сопровождал свои пояснения. Потом наивно спросил:

— А как же стратегия?

— Что еще за стратегия?

— Ну, какие тактические действия мы будем предпринимать? Как будем укреплять наши позиции? — припомнил Веласко несколько фраз из тех, что произносил, готовясь к сражению, Анхелес.

— A-а, это!.. — безразлично протянул Фьерро.

— Да, именно это! — Веласко не терял надежды избежать участия в сражении.

— До этого вам не должно быть никакого дела. Над этим пусть генералы головы ломают. А вы слушайте, что я вам говорю.

Веласко больше всего на свете хотел убежать, спрятаться, оказаться где-нибудь подальше. Но сделать он этого не мог, и ему ничего не оставалось, как только выдохнуть:

— Слушаюсь, полковник!

По плану генерала Вильи для штурма Сальтийо войска должны были выстроиться на склонах окрестных гор: так они будут недосягаемы для вражеской артиллерии, но зато хорошо видны в бинокли — пусть федералы увидят, сколько их, и испугаются.

Высокомерный генерал хотел продемонстрировать мощь Северной дивизии, а капитану Веласко предстояло эту демонстрацию возглавить.

Верхом на могучем гнедом жеребце, нервно косившем глазом, Веласко, в ожидании сигнала к атаке, пытался унять дрожь в коленях. Рядом с ним, тоже верхом, Родольфо Фьерро жевал кусочки мяса гремучей змеи.

Позади них Бельмонте, изо всех сил старавшийся казаться невозмутимым, надувал щеки, безуспешно пытаясь высвистеть мелодию колыбельной. Алварес убивал время за другим занятием — припоминал запахи армейской проститутки, с которой недавно переспал.

Остальные кавалеристы просто ждали, выстроившись в две длинные шеренги.

Улицы Сальтийо выглядели спокойными. Нигде не было заметно, чтобы строили укрепления или разворачивали артиллерию. Не слышно было ни сигналов трубы, ни криков, которыми офицеры обычно подбадривают подчиненных. Царила полная тишина. Подозрительная тишина.

В подобных случаях терпения Вилье хватало ненадолго. Воинственный дух порою подталкивал генерала к принятию поспешных и опасных решений. Его возбуждение и желание поскорее вступить в бой с каждой минутой росли. Генерал Анхелес, единственный человек в армии Вильи, способный его сдерживать, призывал к осторожности, видя в необычном спокойствии города хитрую ловушку. Он настаивал на том, чтобы отложить штурм хотя бы на пару часов — хотел убедиться, что никакого подвоха нет.

Вилья, считаясь с мнением командира своей артиллерии, приказал кавалеристам спешиться и стоять рядом с лошадьми. Веласко получил два часа отсрочки и смог хотя бы чуть-чуть успокоиться.

Назначенный срок истекал, когда один из дозорных вдруг подал сигнал тревоги: он заметил, как по крыше здания, соседствующего с дворцом губернатора, пробежали три солдата правительственных войск. Вилья приставил к глазам бинокль, чтобы лично во всем удостовериться. Потом скомандовал:

— Готовсь!

План федералов стал ясен: они ждали, чтобы Вилья, обманутый царящим в городе спокойствием, ввел свои войска в Сальтийо. А когда солдаты революционной армии заполнят главную площадь, по ним откроют огонь из всех окружающих площадь зданий.

Вилья принял решение мгновенно: кавалерия должна нанести удар именно по этим точкам.

Веласко снова задрожал от страха:

— А что мы будем делать там, внизу?

Фьерро недовольно посмотрел на него:

— Вы что, не слушали меня, когда я вам объяснял?

— Слышал, полковник, но уже все забыл.

— Лучше бы я коню это рассказал — он и то лучше соображает.

Веласко сделал вид, что не слышит.

— Да вы не переживайте, — подбодрил его Фьерро. — Я же буду рядом. Да и коню вашему не привыкать — не в одном бою побывал, сам прекрасно знает, что нужно делать.

Приказ: «В атаку!!!» — прозвучал раньше, чем Веласко успел вставить ногу в стремя. Конь, как и предупреждал Фьерро, был опытный и, едва заслышав приказ, ринулся туда, где должно было начаться сражение.

Для защиты кавалеристов генерал Фелипе Анхелес приказал артиллерии стрелять так, чтобы снаряды падали на несколько метров впереди атакующей колонны. Веласко, который, как только его лошадь поскакала, закрыл глаза и больше не открывал их, думал, что взрывы, то и дело раздававшиеся рядом, были разрывами вражеских бомб, предназначенных для него — ведь он скакал в первых рядах. И удивлялся своему невероятному везению — как же! — ведь ни одна бомба его не задела.