Эскортница по поручительству

Мама с сестрой уехали, а я снова ощутила глубокое серое одиночество. И тоска разъедала всю душу. Хотелось что-то изменить в этой траурной рутине, пора возвращаться к жизни. Но сказать легко, сложнее сделать. Все же заставила себя выйти на работу, и, к моему удивлению, меня там ждали, несмотря на долгое отсутствие. А больше всех ждала подруга. Наташа попросила прощения за то, что утаила от меня правду. Но теперь это было ни к чему, я понимала – она молчала, чтобы уберечь меня, а не ради вселенского заговора, как казалось раньше.

И вроде бы прежняя жизнь медленной рекой входила в привычное русло, но все равно чего-то не хватало. Конечно, я еще не привыкла возвращаться в пустую квартиру, не свыклась с тем, что бабушка меня больше не ждет. Но я приняла это, и в моем сердце навсегда отведено ей место. И все равно, какими спокойными ни были дни, я чувствовала себя какой-то неполноценной. Словно мой мозг не понимал, чего хочет, а душа уже знала и требовала.

Я запрещала себе думать об Игоре, но мысли постоянно возвращались к нему. Понимала, что в этом нет ничего хорошего, и все равно вспоминала его лицо. Он оставил меня в покое и больше не объявлялся. Как я и хотела, только от этого было какое-то двоякое чувство. Нет, я не ждала Шувалова, потому что, как бы мое тело не тосковало по нему, мозг все равно не мог простить. Я привыкла, что с этим человеком связано самое плохое.

Но вопреки всем моим ожиданиям Игорь появился. Окрикнул меня у подъезда, когда возвращалась с работы. Обернулась резко и испуганно посмотрела на него, так, будто меня подловили за чем-то непристойным.

– Маш, можно с тобой поговорить? – произнес он, подойдя ближе. А мой взгляд непроизвольно скользил по его лицу и как губка впитывал каждую черту, каждую морщинку и щетинку. Словно мои глаза только и мечтали увидеть Игоря и теперь не могли оторваться.

– Нам не о чем говорить, – ответила то, что было совершенно противоположно моим мыслям.

– Мне есть что сказать, – сжав губы, произнес Игорь.

– Хорошо, говори! – выдавила я, вздернув подбородок. – Раз это так важно.

– Ты, видимо, никогда меня не простишь, – прошипел мужчина, прищурив глаза. – Что бы я ни сказал, что бы ни сделал, все в штыки.

– А что ты такого говоришь? Что делаешь? – возмутилась, чувствуя, как в висках отзывается каждый удар сердца. – Ты спас меня, я благодарна! Вернул мою мать – хорошо. Но кто дал тебе на это право? Кто позволил рыться в вещах моей бабушки?

– Ты о чем?

– Где ты нашел письма?

– А, письма, – хмыкнул Игорь, и на его лице отразилась злость. – Когда я пришел в квартиру, чтобы узнать, где ты, там был твой бывший муж. И он, видимо, избавлялся от ненужного хлама. Письма с вашими фотографиями сложил в кучу у двери. Я взял их, подумав, что это важно. Хотел отдать тебе, но разве бы твоя гордость позволила их прочитать?

– Ты все равно не имел права! – воскликнула я, понимая, что это абсурд, но все внутри жаждало его в чем-нибудь обвинить. Сделать так, чтоб держался подальше…

– Пусть так, но я сделал то, что считал нужным.

– Все, ты это хотел сказать?

– Да подожди ты, – я хотела уходить, но Игорь остановил, схватив меня за руку, и сразу ощутила, как под его ладонью горит кожа.

– Что? – посмотрела в глаза, чувствуя, как слабею.

– Неужели ты не можешь дать мне и шанса?

– Зачем тебе этот шанс? – мои губы дрогнули. – Оставь меня в покое и живи себе спокойно!

– Не могу, – ответил Шувалов, продолжая сжимать мою руку.

– И почему же?

– Не знаю, – пожал он плечами. – Ты мне небезразлична.

– Да? Настолько, что ты разрушил всю мою жизнь? – усмехнулась, чувствуя, как слезы застилают глаза.

– Я тысячу раз повторял, что не хотел! – воскликнул Игорь, и я увидела в его глазах раскаяние и боль. – Я готов миллион раз просить прощения. Но разве от этого будет толк? Ты говоришь, я разрушил твою жизнь? Да, но вместе с ней и свою. Ты хотела, чтоб у меня там все горело? – он ударил себя кулаком в грудь. – Так торжествуй, выгорело все, к чертям собачьим! Я даже представить не мог, что так бывает, пока не полюбил тебя…

– Полюбил? – как в тумане повторила я и отшатнулась.

– Не знаю, как это называется, мне раньше не приходилось любить, – прошипел Игорь, и мне было видно, как тяжело ему даются такие признания. – Я бы с радостью вырвал из сердца эти долбанные чувства и оставил тебя в покое. Пробовал, но не могу. Не могу, Маш, тебя забыть. Не могу перестать о тебе думать.

– Нет, – отрицательно покачала головой, и первые слезы покатились по щекам. – Это не любовь… Это наказание. Ты не умеешь любить, губишь все, к чему прикасаешься. Любовь не может быть такой жестокой. Не бывает!

– Да, значит такой я, – прорычал он сквозь зубы. – Грубый, жестокий, эгоист. Но, прости, другому не научили, такая вот жизнь.

– Видишь, – всхлипнула я, вырвав руку. – Ты даже не хочешь ничего менять! Ты такой, какой есть, и плевать, что это бьет по другим. Конечно, твои желания на первом месте, а остальное неважно. Я не важна!

– Ты самое важное, что может быть! – отчеканил, схватив меня за плечи. – Лишь когда ты рядом, все внутри меняется и я пытаюсь стать другим.