«Если», 2006 № 06

— Есть! — неожиданно завизжала Лаура. — Они повсюду! Повсюду! И вон там, и тут! И вы… — она обернулась и в ужасе уставилась на капитана. — Вы тоже змея! Зачем вы сжимаете меня своими кольцами?

Безумный огонь, пылавший в глазах девушки, заворожил Анненкова. «Ничего себе припадочек, — мысленно восхитился он. — Неудивительно, что старина Ланс так разнервничался…»

Отто фон Корф шагнул к Лауре и неожиданно отвесил ей увесистую оплеуху. Голова девушки мотнулась из стороны в сторону.

— Так поступают с истерическими женщинами, — спокойно объяснил немец. — Как правило, помогает очень хорошо.

Лаура, однако, оказалась исключением из правил. Она не только не пришла в себя, но и попыталась вцепиться зубами в пухлую ладонь военного атташе.

— Ящер! — вскрикнула она. — Огромный ящер с перепончатыми крыльями!

Миранда, черная и стремительная, оттолкнула фон Корфа и опустилась перед девушкой на колени.

— Лаура! — позвала она, крепко сжав виски девушки. — Лаура, девочка, ты меня слышишь?

— А ты — пума! Хищная, безжалостная пума! Ты хочешь разорвать меня на куски!

— С ней часто такое происходит? — вполголоса спросил Анненков у Миранды.

— Такое — впервые. Она что-нибудь пила?

— Да, выпила бокал вина. Стиллуотер сказал, что она больна…

Миранда наградила капитана свирепым взглядом.

— Больна, только не тем, о чем вы думаете! Во всяком случае, она не эпилептик. Год назад она потерялась в Черных Топях, отстала от всех во время охоты и едва не утонула в трясине. Когда ее нашли, она была без сознания, потом долго бредила, рассказывала про огромных змей, про какого-то духа, который вытащил ее из болота… С тех пор у нее случаются нервные припадки, и алкоголь их провоцирует.

— Ну-ка, Юрка, подвинься, — сказали за спиной у Анненкова по-русски. Капитан обернулся. В дверях стоял Ник, одетый в простые черные брюки и черную же рубашку навыпуск.

— Сейчас я ею займусь, — пообещал он. — Я под Каховкой полкового врача подменял…

Он наклонился и легко, словно перышко, поднял девушку на руки. Лауру колотила крупная дрожь, в уголках рта видна была красноватая пена.

— Ну-ну, малышка, — успокаивающе проговорил Стеллецкий, поглаживая ее по растрепавшимся волосам. — Дядя Ник здесь, все будет хорошо…

«Интересно, — подумал Анненков, — каким зверем она наречет Ника?»

Но маленькая паршивка спутала ему все карты.

— Дядя Ник, — прошептала она, прижимаясь к груди Стеллецкого. — Как хорошо, что ты здесь… ты пришел… ты меня спас… я ведь, знаешь, заблудилась в этих пещерах… тут кругом одни змеи и ящеры, такие страшные… Я тебя звала-звала… ты почему не шел? Ты представляешь, все кругом такое прозрачное, все видно насквозь… и тебя тоже видно насквозь, я вижу твое сердце… оно бьется там, под ребрами, такое смешное, как маленький красный комочек… Ты же меня любишь, дядя Ник?

Миранда выразительно фыркнула. Стеллецкий смущенно обвел взглядом всех присутствующих.

— Конечно, люблю, конфетка моя… а теперь пойдем, дядя Ник отнесет тебя домой, и ты немного поспишь.

— Я с вами, если позволите, — неожиданно предложил фон Корф. — В молодости я обучался медицине в Тюбингенском университете.

— Пожалуй, я тоже пойду, — сказал Анненков. — Да и ваша помощь, Миранда, будет совсем не лишней.

— Разумеется, — холодно ответила сеньора Прадо. — Я не настолько стерва, чтобы оставить любимую племянницу наедине с двумя гвардейскими офицерами и одним военным атташе.

7.

Рассвет застал капитана в библиотеке. Здесь было чисто, уютно, имелись удобные столы красного дерева. На одном из таких столов стояла пузатая бутылка «Баллантайна» и три высоких стакана. Еще одна бутылка (пустая) помещалась между четвертым и шестым томами «Истории Рима» Моммзена. Пятый том, место которого занимала бутылка, пребывал в руках Ланселота Стиллуотера. Британец, казалось, с головой ушел в древнеримскую историю, периодически отрываясь от нее лишь для того, чтобы сделать очередной глоток виски.

— Индеец хотел отравить меня, — убежденно заявил Анненков. — То, что бокал взяла Лаура — досадная случайность, не более. Вино предназначалось мне.

— Бессмысленно! — покачал головой Стеллецкий. — Зачем кому-то, пусть даже твоему демоническому индейцу, тебя травить? Ты в поместье меньше суток, отношения ни с кем испортить не успел. Одно из двух: или вино здесь вообще ни при чем, или отравить изначально хотели не тебя…

Он потер хрящеватую переносицу.

— И ты знаешь, это какое-то странное отравление… Сначала я ужасно испугался за Лауру, но потом убедился в том, что ничего по-настоящему страшного с ней не происходит. Галлюцинации — да, сильные и яркие, но от галлюцинаций ведь еще никто не умирал… Кстати, после того, как фон Корф дал ей морфин, они необъяснимым образом прекратились. Если галлюцинации — побочный эффект, тогда непонятно, какой эффект основной. В общем-то, за исключением рвоты…

— От которой в основном пострадал мундир Гутьерреса, — добавил Анненков. Стиллуотер на мгновение оторвался от своего Моммзена и пробурчал что-то одобрительное.