«Если», 2016 № 03

— Да не работает она, фигня эта, — огрызнулась Машка. — Шокер слабенький. Надувалово. А Сергей твой — дебил клинический. У него диабет, а он в коммуну подался, где лекарств нет. Надеюсь, откачают, а то ведь линчуют и бригаде «скорой» подступиться не дадут.

Она сидела на подоконнике, задумчиво грызла ногти.

— Слушай, мать, — сказал Сашка, помолчав. — Ну ладно. С Сергеем этим я ступил. Нормальным он по разговору показался. В чате.

Машка насмешливо скривилась.

— Ну я ведь помочь хотел, Марусь, реально. Короче, еще вариант есть, но он… такой. Ну, короче, тетка моя может тебя с собой забрать. Там у них можно типа беженцем, типа ты от репрессий спасаешься. Признать, что робот и все такое…

— Да не робот я, Сашка! Что вы все заладили?!

— Не робот, не робот. Просто скажешь так, и тебя там кор-мить-поить будут, школу закончишь нормально. Там беженцам-роботам даже льготы при поступлении, говорят. Здесь тебе учиться не дадут, да и мать найдет — ничего хорошего не будет. И мои тоже с каждым днем все хуже. Помнишь, Митяю «ладу» разбили? Его утром сегодня поймали и… в реанимации, короче.

Я бы и сам свалил, но за родаками приглядывать надо. А у тебя, похоже, вариант только такой. У тетки поезд через пару часов. Ну что, звонить ей?

Маша сидела, водя пальцем по оконному стеклу. Сашка нервничал, вертя в руке мобильник. Наконец, она кивнула и, спрыгнув с подоконника, побежала вниз по лестнице.

Новый дом Машке даже понравился. Это была просторная квартира почти в центре большого чужого города. Высокие, под три с половиной метра, потолки, встроенные светильники. Эффектная мебель. В доме было так чисто, что сразу становилось понятно — здесь живут только женщины. Мать и дочь. Дина и Людмила. Мила, девочка одних с Машкой лет, в светленьких джинсиках и тапочках с розовыми заячьими ушами, тотчас потащила свою новую «подружку» смотреть их общую комнату. Вещей у Машки не было. И щедрая Мила предложила выбрать что-нибудь подходящее из ее розово-карамельного гардероба.

— Как же это здорово, что ты теперь у нас живешь, — тараторила Мила весело. Тугой клубок, за последнюю неделю поселившийся в животе, начал понемногу распускаться. Маша расправила спину и попыталась улыбнуться.

— Девчонки просто упадут от зависти, когда мы скажем им, что ты робот. Это же так классненько. Ты такая няшка, что тебя сразу все заобожают! Ты не переживай, в нашем классе все от роботов тащатся.

— Я не робот, — тихо произнесла Маша.

— Что? — большие голубые глазки Милы распахнулись, как у анимешных девчонок.

— Я не робот, — повторила Маша громче.

Радостное личико Милы потемнело, словно кто-то выключил лампочку, скрытую за тончайшим фарфоровым плафоном.

— Как не робот? — удивилась Мила. — Правда?

Маша кивнула.

— Ма-а-ам, — капризно крикнула Мила в двери и исчезла. Из гостиной послышались всхлипывания девочки («Зачем мы вообще тогда ее взяли?!») и мерное бормотание матери («…в школе никто и не узнает…»). Маша оглядела просторную светлую комнату с большим окном, из которого видна была за домами крыша школы, и решила принять правила игры и больше никому не говорить, что она не робот.

Так прошло две недели. Мила лучилась от самодовольства, показывая всем и каждому свою новую подругу-механоида. Большинство ребят ей люто завидовали и всячески старались подружиться с Машей. Кое-кто, совсем как дома, обзывал ее злым шепотом, но «этих тупых уродов» легко ставили на место карамельные улыбочки Милы и ее подружек. Маша впервые за много лет почувствовала себя защищенной. И поплатилась за это в тот же день.

Кто-то из робофобов не ограничился обидными словами и подставил ножку, когда она спускалась по лестнице. Оберегая дорогой маникюр, новые подружки прыснули в стороны, даже не попытавшись помочь, и Маша упала, причем так неудачно, что получила открытый перелом предплечья. Мила была в ярости.

Маша сидела в своей комнате и разглядывала белоснежный гипс, слушая, как подружка бушует внизу, выплескивая негодование на мать.

— Как я теперь буду в школу ходить?! Ведь никто больше не поверит, что она робот! У этой дурочки же кости торчали! Кости!!! И кровь была! Самая обычная! Ладно, она хоть почти не плакала…

— А мы скажем, что она биоробот. Что у нее только чип в голове… — пыталась успокоить свою принцессу Дина.

— А если она опять свалится и голову разобьет?! — капризничала Милка, топая розовыми тапочками.

Машка стащила здоровой рукой бежевую, покрытую стразами Милкину блузку, вытащила из-под кровати старый рюкзак со своими вещами. Переоделась, оставив все чужое на кровати, и, осторожно пробежав на цыпочках в прихожую, выскочила из квартиры. Прямо на лестнице набрала номер Сашки. Тот ответил, когда Маша уже вышла на улицу и остановилась, не зная, как быть дальше.

— Алё, это кто?

— Я. Маша, — она от удивления едва не забыла, о чем хотела поговорить.

— Извини, мать, я твой номер удалил. Ну чтобы родаки не нервничали. Думал, левый кто. Ты там как? В шоколаде? Я тут тороплюсь, давай быстро.

Сашка старался говорить бодро, но слышно было, как он нервничает.

— Саш, мне вернуться надо. Поможешь?

Она не успела договорить.