Если бы меня спросили снова

— Я позвоню, как только смогу, — заправил он за ухо прядь её волос.

— Обещай, что будешь осторожен, — вырвалось у неё.

Он удивился.

— Осторожность — моё второе имя.

— Это не ответ, Север. Обещай мне! — настаивала Ирка.

— Я буду стараться, — улыбнулся он.

— Я буду тебя ждать, — последнее, что она сказала ему в тот день.

«Как провожают пароходы, совсем не так, как поезда», — крутилось в голове сейчас.

Она села на лавочку в каком-то сквере, где назначила встречу Коновалову.

Дмитрий Коновалов, а попросту Коновал, Петькин друг, с которым тот дружил со студенчества, был свидетелем на их свадьбе, а ещё занимался похоронами и всем остальным, когда Север погиб.

Ирка позвонила ему, едва вышла с поезда. Коновал ожидаемо начал заикаться, когда она сказала, что в городе, но встретиться согласился, а большего ей было и не надо.

В штатском, ветровке и джинсах, Коновалов выглядел как все нормальные люди. Не выспавшийся, потрёпанный, с залысинами на высоком лбу, явно с бодуна.

Всё же как мужчин красит форма, невольно подумала Ирка. Таким же полубухим Коновал был всегда, но в подтянутом парне в форме, она бы в жизни не узнала этого забулдыгу.

— Ир, я не расскажу тебе ничего нового, — начал он, упав на лавочку рядом с ней. Открыл бутылку минералки, всем своим видом давая понять, что она зря ехала.

— А мне не надо новое, Дим. Я хочу подробности.

Глава 20

Он вылакал почти половину, прежде чем ответить.

— Какие именно? — вытер рукой рот. Закрутил бутылку.

— Ну давай начнём с того, что я в курсе: вы ушли с флота в частную военную компанию.

Коновал не удивился.

— Ну, это было нетрудно.

— Трудно, Дим. Во всей этой суете, — откинулась на спинку лавочки Ирка, — я, конечно, плохо соображала, с каким именно командованием разговариваю и откуда пришли деньги. Но теперь разобралась.

Разобралась, что та поездка, когда она провожала Петьку, была последней в карьере капитана третьего ранга Петра Северова. Что Петька доработал срок по контракту, и едва тот закончился, сразу ушёл.

Коновалов пожал плечами.

— Клянусь, он сам. Я его не уговаривал. Скорее наоборот, это он меня совратил.

— Неважно. Просто расскажи мне, что это была за работа.

— Ну-у-у, — Коновалов тоже откинулся к спинке, вытянул длинные ноги, — на самом деле она не сильно отличается от той, что мы занимались на флоте. Капитан судна он и в Африке капитан судна. Хотя наши заказчики порой и думают, что работа вооружённой охраны — лёгкая прогулка нескольких бездельников с оружием на борту судна, где в избытке солнца, моря, еды и свободного времени. Но это ошибка. Правильно организованная охрана и сопровождение судна — сложный труд и высокая ответственность.

Бутылка громко зашипела, когда он снова её открыл.

— Заказчики, то есть люди, которые заказывают сопровождение? — спросила Ирка.

Коновалов хлебнул воды и кивнул:

— И платят за это приличные деньги.

— И сколько на судне человек?

— На наших с Севером по четыре члена экипажа во главе с капитаном и по четыре офицера охраны — четыре морпеха. Те круглосуточно ведут наблюдение: днём в бинокль, ночью — по приборам ночного видения, сверяют с данными мостика — от вахтенного матроса или капитана. Но самое опасное время суток — с пяти до десяти утра и с семи до десяти вечера.

— Почему?

— Линия горизонта сливается с небом, трудно понять, где небо, а где вода. Слепит солнце. Ну и человеческий фактор: утром ещё не проснулись, вечером — уже устали. Сомалийские пираты чаще выбирали для атаки вечер.

— Выбирали? Разве на вас напали не пираты?

— Это очень сложный вопрос на самом деле, — поболтал воду в бутылке Коновал. — Ты же знаешь, что официально с пиратством в Сомали покончили лет пять назад?

— Да, я читала, — кивнула Ирка. — Именно так везде и пишут. Но это не так?

— Не совсем так. То есть пиратов, тех чернокожих бедолаг, бывших рыбаков, с язвами на тощих ногах и красными от ката глазами, что лезут на борт по абордажным доскам со своих утлых судёнышек, раздирая о колючую проволоку животы, действительно с этой стороны Африки не стало. Людей не берут в заложники, за гружёные танкеры не просят выкуп в несколько миллионов долларов.

— А что стало?

Он взмахнул руками.

— Мы. Вооружённая охрана, за которую платит каждое из идущих по заливу и дальше вдоль восточного побережья Африки судно.

— То есть люди, которые раньше нападали на суда, теперь их охраняют?

— Люди, которые раньше обеспечивали босоногих рыбаков оружием и бросали им на всю команду тысяч по тридцать долларов за захват, теперь совершенно официально берут с каждого судна плюс-минус по пятьдесят и имеют в разы больше, чем раньше.

— То есть раньше это были миллион — два, но и судно удавалось захватить не каждое, а теперь это сотни судов, за охрану каждого из которых владелец платит?