Если бы стены могли говорить… Моя жизнь в архитектуре

Вмешалась также электоральная политика. Музей был наполовину построен, когда в результате выборов власть в Пенджабе перешла в другие руки. Бадал, представитель Бхаратия Джаната парти, проиграл, и к власти пришел кандидат от Индийского национального конгресса Амариндер Сингх, капитан армии и махараджа Патиалы. В Канаде я был свидетелем того, как проекты остаются в подвешенном состоянии из-за электоральной политики. Поэтому не рассчитывал, что в Индии политика окажется более взвешенной. К счастью, мой коллега Ашок имел хорошие связи в политических кругах. В какой-то момент он узнал о тревожных слухах, будто наш проект, который тесно связывали с режимом Бадала, превратят в больницу. В конце концов, с помощью Ашока и ряда государственных служащих, связанных с проектом, нам представилась возможность посетить и осмотреть место строительства с махараджей. В результате он не только сам стал активным сторонником проекта, но и сделал то, чего никогда не делал Бадал, – выделил затраты на финансирование и завершение проекта отдельной статьей в бюджете правительства.

Махараджа был человеком выдающимся. Он жил в семейном дворце, украшенном постепенно исчезающими атрибутами принадлежащего принцу жилища – викторианскими портретами, богато отделанными диванами и различными произведениями искусства, как индийского, так и зарубежного. Махараджа был историком. Среди написанных им книг была история сикхских полков, сражавшихся в Первой мировой войне.

Через четыре года, когда Центр наследия хальсы был близок к завершению, прошли еще одни выборы, и к власти опять вернулся Бадал. Поэтому именно он перерезал ленточку. В день открытия мы с Михаль встретились с Бадалом в Чандигархе и на вертолете полетели в Анандпур Сахиб. На этот раз не было никаких двухчасовых поездок на автомобиле. Я никогда прежде не видел музейный комплекс с воздуха. Казалось, будто он всегда был там – он выглядел как археологическое сокровище, которое при этом было абсолютно современным. В итоге музей сделал заявку на мировой рекорд по наибольшему числу посетителей за один день.

На земле нас, как и прежде, приветствовали люди со слонами. Большую часть строительных работ выполнили сикхи, и гордость была почти осязаема. Когда толпам, наконец, разрешили войти в музей, люди при входе снимали обувь, как в храме. В их глазах это было священное место.

* * *

Когда я думаю о том, что мне довелось пережить в Израиле уже будучи взрослым, и об истории страны в течение последних 50 лет, среди прочих на первый план выступает один ужасный момент, ставший опорной точкой: 4 ноября 1995 года. В этот день был убит премьер-министр Израиля Ицхак Рабин. Потрясенные этой новостью, мы с Михаль поехали в Израиль на похороны.

Рабин и его жена Лея были нашими друзьями на протяжении многих лет. Я познакомился с Леей, когда она приехала, чтобы побольше узнать о нашей работе в районе Мамилла. Визит организовал застройщик, Альфред Акиров. Он отметил, что Лея слышала некоторые критические замечания о нашей работе и хотела посмотреть сама. Экскурсия прошла удачно. Когда мы обходили участок, Лея упомянула, что они с Ицхаком будут с визитом в Канаде и она надеется увидеть Национальную галерею. Я договорился, что сам проведу их по зданию и ради этого приеду в Оттаву.

С Михаль и архитектором-компаньоном Ашоком Дхаваном (по правую руку от Михаль) во время открытия Вирасат-э-Хальса, 2011 г.

Каждый раз, бывая в Израиле, мы считали обязательным для себя встретиться с четой Рабин. Мы часто бывали в гостях в резиденции премьер-министра. Лея и Ицхак были очень разными. Лея, темноволосая, с проницательными зелеными глазами, была очень общительной и утонченной и любила красивую жизнь во всех ее проявлениях. Ицхак был типичным израильтянином – приземленный, лаконичный, заядлый курильщик. Он обладал хорошим чувством юмора. Ицхака можно было описать библейским выражением melach haaretz – «соль земли».

Мы с Михаль устроили памятный ужин в нашем доме в Иерусалиме в октябре 1994 года вечером того дня, когда Израиль подписал мирное соглашение с Иорданией в Акабе. Мы запланировали ужин двумя месяцами ранее. Должен был приехать Йо-Йо Ма в компании Марти Переца и Майкла Кинсли из Teh New Republic, поскольку Йо-Йо давал концерт в филармонии. Зная о том, что Лея – поклонница Йо-Йо Ма, мы запланировали ужин. К нам должны были присоединиться несколько израильских друзей. За три дня до приема мы узнали, что в тот же день после полудня планируется подписание мирного соглашения. Мы с Михаль обрадовались этим хорошим новостям и послали Лее записку, предполагая, что ужин придется отложить. И получили от нее удивительный ответ: «Мы закончим ближе к вечеру. Клинтон решил продолжить визит и посетить Асада после подписания. Мы будем свободны, но присоединимся к вам на полчаса позже».