«Если нельзя, но очень хочется, то можно». Выпуск №1

Остановите поезд времени

Вдаль убегают дороги-разлучницы,
Поезд в пути.
Песню раздолья беру я в попутчицы —
Сплин, отпусти!

Лето лучистое, осень дождливая,
Зимний закат,
Волосы треплет весна шаловливая… —
Годы летят.

Детство бедовое, юность беспечная,
Где же вы, эй?!
Чаще уносит пора скоротечная
Лица друзей.

Скрылись в тумане дороги обратные —
Мысли вразлёт.
Стали мгновенья ценнее, понятнее:
Время не ждёт!

Буйного ветра аккорды нестройные —
Вихрю под стать.
Ну же, колёса, бегите спокойнее,
Незачем гнать!

…Стойте, я выйду! В деревне заброшенной —
Дом у воды.
Здесь отыщу в росных травах некошеных
Детства следы.

В солнечный мир, где просторы чудесные,
Выбран маршрут.
Встречу любовь… Ну, а кущи небесные
Пусть подождут!

Мчится экспресс, ускоряя движение
В дымчатой мгле.
Я остаюсь… Для меня наслаждение —
Жить на земле!

Григорий Подольский

Григорий Подольский – врач-психиатр, кандидат медицинских наук. До репатриации жил и работал в г. Астрахани. В Израиле с 1999 года. Проживает в Иерусалиме. Заведует отделением в Иерусалимском Центре психического здоровья «Эйтаним – Кфар Шауль».

Публиковался в журналах «22», «Русское литературное эхо», «Артикль», «Литературный Иерусалим», в газете «Окна» (еженедельное приложение к газете «Вести»), газете «Секрет» (приложение к газете «Новости недели»), «Великая эпоха». Автор книги «Проклятие удугун» (Иерусалим, 2016).

Прощай (два рассказа)

1. Оля

Меня зовут Мишка. Мне семь лет. Сегодня мы переезжаем.

Пока взрослые загружают вещи, я, примостившись в кабине старого грузовичка, вращаю вправо-влево эбонитовое рулевое колесо. Для достоверности громко «в-ж-ж-жикаю» и с усердием давлю ногой на какую-то педаль. Чтобы достать до неё, приходится съезжать попой вниз с сиденья. В очередной раз лихо крутанув баранку, вжимаю до отказа обеими ногами сразу обе педали! Неожиданно двигатель рычит, грузовик дёргается с места, мотор тут же молкнет и машина снова застывает, как вкопанная.

Уф-ф-ф…

Дверца кабины открывается, молодой шофёр грузовика спокойно говорит мне:

– Вылазь-ка, малец.

Повернувшись к подбежавшей маме, успокаивает:

– Ничего страшного, это он случайно на стартёр нажал.

Усевшись на деревянную лавочку у подъезда, я наблюдаю, как взрослые выносят из квартиры наш скарб.

Заводская пятиэтажка, где я живу вот уж четыре года, выглядит ещё совсем новой. Но что-то там построили неправильно. В стенах первых этажей появились трещины, да такие, что мы с моим другом Толяном, что через стену, легко обмениваемся записками и даже мелкими игрушками. В общем, как объяснил папа, заводоуправление решило временно отселить жильцов первого этажа, а дом отремонтировать.

Нам выделили две комнаты в малосемейном общежитии «на Пороховых».

«Пороховые» – так по старинке называют горожане район, где во времена Гражданской войны располагались пороховые склады. Сейчас от складов остался только вросший в землю полуразрушенный барак.

Угрюмый коридор нашего временного жилья впечатляет своей неряшливостью. Скрипучие доски деревянных полов, когда-то выкрашенные в коричневый цвет, оцинкованное корыто на облупленной стене, старый-престарый «женский» велосипед без цепи и педали, кованый сундук в углу, густо заросший пыльной паутиной потолок, условно освещаемый тускло светящей «лампочкой Ильича».

И это после нашей маленькой, уютной отдельной квартирки-«однушки», расцвеченной красивыми обоями и летними солнечными зайчиками, отражающимися от стёкол рычащих по дороге машин.

Зато тут общий коридор, такой длиннющий и широченный, что по нему вполне можно скатнуться на моём велосипеде. И соседи здесь хорошие, не то что злющая бабка Параша из 61-й!