Если. Отголоски прошлого (СИ)

— Один предмет, — наконец кивнул он.

— Софи? — спросил Шерлок, пододвигая к себя колонку.

— Разумеется, — старший Холмс поднялся с места, задвигая стул. — Я буду здесь еще около пятнадцати минут, если у тебя будет какая-то информация, то…

— Уходи, — скривился детектив, и его брат молча покинул камеру.

Когда за ним хлопнула дверь, Холмс еще пару секунд крутил в руках предмет, строя предположения, а потом лишь нажал кнопку питания.

В этот момент Конан Дойл, сидевшая на Бейкер-стрит в своем кресле, выжидающе глядя на колонку, поднялась с места и прошла к ней, прочтя, что второе устройство было активировано. План сработал, как часы.

Что ж, если Майкрофт не разрешил им говорить, она сделает это по-другому. Девушка протянула руку и нажала на воспроизведение выбранной песни. [1]

Холмс уже отошел к кушетке у окна, когда за его спиной начала играть незнакомая мелодия. Медленно оглянувшись, он уцепился было за мысль о странности произошедшего, но сознание тут же подкинуло ему простое решение, а заодно и объяснило, почему Конан Дойл вернулась в Лондон почти четыре месяца назад. Он медленно сел, облокотившись о колени, не отрывая взгляда от гаджета и слушая слова песни на ее языке:

Светит незнакомая звезда,

Снова мы оторваны от дома,

Снова между нами города,

Взлетные огни аэродромов.

Конан Дойл опустилась в свое кресло: она впервые за три дня была одна. В полной темноте гостиной она перевела глаза на колонку, надеясь, что эти слова помогут ему в этот нелегкий час. Расчет был на то, что песня на русском сможет понять только он — хотелось верить, что она не прогадала.

Здесь у нас туманы и дожди,

Здесь у нас холодные рассветы,

Здесь на неизведанном пути

Ждут замысловатые сюжеты.

Шерлок впервые за эти дни улыбнулся: старая песня лилась по пустой камере, невероятно подходя под их жизнь, страну, работу и то, как они оба ошибались, сами того зная. Она всегда была лиричной, но это было то, что отличало ее от других и то, за что он ее… выбрал.

Надежда — мой компас земной,

А удача — награда за смелость.

А песни довольно одной,

Чтоб только о доме в ней пелось.

Это точно была песня про них. Потому что другие могли смотреть с осуждением, насмешкой, страхом или иронией, но в ее глазах всегда было то, что — он никогда бы никому, даже себе, в этом не признался — придавало ему уверенности. Надежда.

Ты поверь, что здесь, издалека,

Многое теряется из виду,

Тают грозовые облака,

Кажутся нелепыми обиды.

Шерлок понимал, что она не могла знать, за кого на самом деле он убил Магнуссена, но слово «обиды» больно резануло по сердцу, и он закрыл глаза и обхватил голову руками, проклиная себя за то, что ничего ей не объяснил. Снова.

Надо только выучиться ждать,

Надо быть спокойным и упрямым,

Чтоб порой от жизни получать

Радости скупые телеграммы.

Софи сняла очки и прикрыла глаза рукой, чувствуя, как в душе что-то обрывается и умирает. Он принес себя в жертву за Мэри, выменял тихое счастье для Ватсонов, но так и не узнал, что она к нему чувствует. Может быть, так было и лучше.

Надежда — мой компас земной,

А удача — награда за смелость.

А песни довольно одной,

Чтоб только о доме в ней пелось.

Шерлок выпрямился и, поднявшись с места, шагнул к столу. Он почувствовал, что она верила в то, что он вернется — в ней, как всегда, жила надежда — но он ничем не мог ей ответить, у этой колонки не было дисплея выбора песни, а сказать он не мог. Или?..

И забыть по-прежнему нельзя

Все, что мы когда-то не допели,

Милые усталые глаза,

Синие московские метели.

Конан Дойл встала и окинула взглядом знакомую гостиную, удивляясь тому, что она могла по доброй воле ее покинуть. Все здесь дышало им, их жизнью и их чувствами, которые жили здесь все эти годы, но так никогда и не были озвучены.

Снова между нами города,

Жизнь нас разлучает, как и прежде.

В небе незнакомая звезда

Светит, словно памятник надежде.