Если свекровь — ведьма

Да нет, тогда – значит просто «в тот момент». Да он вообще любил когда-нибудь в своей жизни? Ах да, он же жениться собирался. И что там произошло, интересно? Почему не женился? Спросить, что ли. Он же вот считает, что имеет право обсуждать моего жениха и наши с ним отношения, так почему же я не могу? М-да. Почему-то не могу. Неудобно. Да ладно, какое мне, в конце концов, дело до его невест и до его женитьб? Да абсолютно никакого. Мне абсолютно наплевать на этого служаку магического закона.

Я снова на него покосилась. А профиль у него забавный. То есть не забавный. А тонкий, симпатичный в общем-то профиль. Нос такой э-э… правильный. И подбородок красиво очерчен. И у зануд бывает внешность ничего себе.

Интересно, какая была у него невеста? Тоже, наверное, зануда. Может, коллега по работе. Этакая Жасмин. Ему бы подошла такая вот командирша. С его-то упрямством и вредностью.

– Может, хватит меня разглядывать? – раздраженно сказал вдруг Бондин.

Ой, кажется, все это время я на него пялилась, воображая, как бы он рядом с Жасмин смотрелся. Она, пожалуй, выше него будет.

– Я просто… задумалась, – сказала я.

– Неужели обо мне? – ехидно спросил он.

– Ага. Пыталась представить, какая у вас могла быть невеста.

Он нахмурился еще больше:

– И зачем вам моя невеста?

– Ни за чем. Просто любопытно.

– Это вас не касается.

– Мой жених вас тоже не касается.

– О, еще как касается! Это из-за него мы должны были пролететь тысячи километров, а еще будем добираться до виллы, находящейся непонятно в какой глуши! Потратить целый день неизвестно на что! И все только из-за того, что он не объяснил этой девице Весловской, что она его больше не интересует!

– Как будто это бы ее остановило!

– Да если б она знала, что нет ни капли надежды вернуть его любовь, она бы не стала его увозить! Но он не обозначил, что между ними все кончено раз и навсегда!

– Нет, обозначил!

Но ведь он пошел с ней танцевать тогда, вечером, когда она еще не опоила его! И он так на нее пялился! Но ведь все мужчины пялятся на красивых женщин! У них это как бы инстинкт!

– Нет, не обозначил. Ты и сама знаешь, что не обозначил, – сказал Бондин.

– Знаешь, если мужчина даже женат, он всегда… поглядывает на красивых женщин! Но это ничего не значит! Ты бы тоже на его месте любовался ею!

– На его месте я бы любовался тобой, – бросил инспектор.

– Что? Ты… – Я слегка растерялась, до того эмоционально он это сказал.

Но он уже насмешливо глядел на меня:

– Хотя, может, ты и права, ею любоваться приятнее.

– Приятнее? Чем мной?! – Нет, он взбесил меня окончательно.

– Ага.

Да кто он такой! Чертов бюрократ! Чертов полицай!

Я вздернула нос и припустила чуть ли не бегом, чтобы уйти от этого придурка. Догнала Орхидею и Николая, сказала:

– Мы успеем на паром?

– Разумеется! – сказал Николай. – Он отходит минут через двадцать. А я вас домчу в момент.

Момент – это сколько? Судя по голосу дядьки, гораздо быстрее, чем двадцать минут. Я успокоилась. Ну почти.

Мы вышли с летного поля через небольшую калитку рядом с большими сетчатыми воротами. С поля вела широкая асфальтированная дорога.

– И никаких тебе проверок документов, ничего такого, – довольно пробормотала я.

– Это же только для своих, – сказала Орхидея, – для ведьм и… э-э… прочей нечисти.

– Ага, – сказал Николай, – вроде меня.

– А вы кто? – поинтересовалась я. Я-то думала, он просто из семьи ведьмы.

– Дед Мороз, – сказал Николай.

Шутит?

– Это по-вашему, по-русски, – пояснил он. – А в других странах Санта. Или Рождественский Дед. Или еще как.

Какое дурацкое чувство юмора у этого дядьки. Я не знала даже, что на эту шутку ответить, и промолчала.

Мы пошли по обочине дороги. И где же его хваленый загадочный транспорт?

А Николай с Орхидеей продолжили свой разговор о путешествиях. Николай говорил:

– Отпуск я люблю проводить в теплых странах. У меня-то, сами понимаете, снег да снег. Мне даже северные платят. Самые высокие. Ведь севернее-то некуда.

А! Он просто живет где-нибудь в тундре или во льдах. Вот и шутит, что он Дед Мороз.

– А на Канарах вы уже бывали? – спросила Орхидея Николая.

– Я ездил сюда отдыхать, когда испанцев на островах еще и в помине не было.

– А давно здесь испанцы? – спросила я.

– Лет четыреста, – сказал Николай. – Я и Ганса здесь встречал, когда он еще во плоти был.

Этот Николай – бессмертный, что ли? Я покосилась на него. А почему тогда старый? Разве бессмертные не должны быть вечно молодыми?

Нет, я понимаю, призрак. В них я уже, типа, поверила. Как и в ведьм перед этим. И это всего лишь за два дня! Какая я все же легковерная особа, наверное! Но бессмертный. Это было почему-то выше моего понимания. Хотя я и фильм «Горец» смотрела, и вообще фантастику поглядываю. Но одно дело фантастика, а другое – жизнь.

– Не смешно, – прямо сказала я Николаю.

– Что – не смешно?

– Все эти ваши шутки, про Деда Мороза, про путешествия и про бессмертие.

– Это же не шутки, Вика, – сказала Орхидея. – Он настоящий.

– Да-да, – сказала я. – Видела я рекламу шоколадных конфет. Он настоящий, они настоящие. Вы сговорились, что ли? – гневно поглядела я на Орхидею и Николая.