Если свекровь — ведьма

Тут к моему уху склонился Бондин и сказал:

– Он Николас Полярный. Он и правда волшебник Рождества и Нового года.

– Откуда он взялся тогда? – возмутилась я в полный голос.

– Как это откуда? – возмутился в ответ Николай. – Как и все – от мамы с папой.

– Ну-ну. Интересно, и кто они? Зима и Мороз?

– Зачем? – удивился Николай. – То есть отец – он был Дед Мороз, по-вашему. У нас работа по наследству передается. А мама была просто ведьма… И я вовсе не бессмертный. Просто гены у меня особые, в нашем роду живут лет пятьсот-шестьсот и холода не боятся.

Пожалуй, это самая потрясающая новость за эти двое суток. Что Дед Мороз существует.

– Ну не хотите же вы сказать, что вы подарки в полночь раздаете? – спросила я.

– Выборочно раздаю, да. Но основная моя работа вовсе не эта.

– А какая?

– Желания исполнять. Которые в Новый год загадывают.

– Правда? Ты умеешь исполнять желания? – воскликнула Орхидея.

Похоже, не только я тут не знаю всех подробностей жизни Санта-Клаусов.

– Да, умею. Я же говорил тебе об этом в самолете, – сказал Николай. – То есть, – он слегка смутился, – пытался сказать.

Так вот какую фразу он никак не мог договорить! И вовсе ничего неприличного!

Он понизил голос и сказал Орхидее:

– Хочешь, я и твое новогоднее желание исполню? Я могу найти его в своих записях.

Орхидея покраснела:

– Нет, не стоит беспокойства.

– Да мне только приятно будет. И потом, это же моя работа, – отвечал он.

– Не надо искать, – твердо сказала Орхидея.

И что она там поназагадывала? Хотя можно предположить, что. С ее-то романтизмом и одиночеством.

Я и сама в прошлый Новый год загадала – выйти в этом году замуж. Интересно, Николай исполнит это мое желание или нет? Может, спросить его?

В раздумьях я чуть не влетела в спину Николая, который вдруг замедлил шаг и стал оглядываться по сторонам. Он видит что-то в магическом мире? Я повернула кольцо и тоже поглядела кругом, но и в серебристом сиянии все оставалось таким же – пальмы, зелень, дорога.

А Николай пробормотал:

– Да где же они? – Поставил чемодан на землю, крикнул: – Хо-хо-хо! – и хлопнул в ладоши.

Через несколько секунд по кустарниково-пальмовым зарослям справа от дороги будто волна ветра прошла, раздался треск ветвей, и из кустов в воздух взмыли и притормозили перед нами, не опускаясь на асфальт, красные, расписанные золотом сани.

– Какая прелесть! – всплеснула руками Орхидея.

– Аэросани летние, прогулочные, – сказал Николай. – Вот они и прогуливались, а мы ждем их!

– И олени, может быть, будут? – с недоверием спросила я.

– Зачем? Олени нужны были в век лошадей, – сказал Николай. – А сейчас век техники. Правда, эти дурашки любят увязываться за мной, когда я еду подарки подкидывать. Летают вокруг и мешают нормально приземлиться.

– Летающие олени, – покивала я. Пожалуй, я уже и в летающих розовых слонов готова поверить.

– Особая полярная порода, – серьезно сказал Николай. – Ну, усаживайтесь же. Сядете со мной впереди, Орхидея? – спросил он.

– Да, – ответила Орхидея и кокетливо подала ему белую полную ручку.

Там впереди еще и руль оказался. Прямо не сани, а автомобиль! Орхидея и Николай уселись на передний диванчик. Нам с инспектором ничего не оставалось, как сесть сзади.

Я полезла наверх, проигнорировав вежливо протянутую для поддержки руку Бондина, и села в угол. Он взошел на сани и уселся рядом.

– Цоб-цобе, – сказал Дед Мороз, и сани тронулись с места.

Когда мы проезжали мимо идущих вдоль дороги туристов, те радостно помахали нам руками.

– Мы сейчас замаскированы? – громко поинтересовалась я, наклонившись вперед, к Николаю. Чтобы Бондин не подумал, что спрашиваю я у него.

– А как же! – сказал Николай. – Под кабриолет… э-э, – он заглянул куда-то на панель управления, – «Форд Мустанг Шелби».

Я уже отвернула кольцо и сама увидела, что мы сидим в красной открытой машинке, с широкой белой полосой по капоту.

– А в Новый год? – продолжила я. – Когда вы над крышами летаете, то тогда подо что маскировка?

– Ни подо что, – сказал Николай. – Так и лечу. Только санки рабочие, большие.

Снова шутит? То есть вообще-то в прошлый раз, как оказалось, он вовсе не шутил.

– То есть люди спокойно могут любоваться Санта-Клаусом или Дедом Морозом на санях? – уточнила я.

– Летящим! – поднял палец Николай. Рулил он одной рукой.

Инспектор посмеивался в своем углу. Типа он умный, все знает, а я тут, дурочка, веду расспросы. Я замолчала и, отвернувшись, стала любоваться пейзажем. Далеко-далеко в голубой дымке синело море. А прямо перед нами раскинулась степь с мелкими зелеными кустиками.

Диван рядом скрипнул, и мне в ухо зашептал голос, разумеется, Бондина:

– Он летает с такой скоростью, что никто не успевает его увидеть. Он умеет растягивать время.

– Еще одна генетическая особенность? – невольно обернулась я.

– Нет, у него есть особенный хронометр. Работает он раз в год и за несколько секунд прокручивает целый год. Так что у Николая целый год для того, чтобы раздать подарки.

– Если в Новый год он проживает еще один год, то он живет в два раза дольше, чем сказал, – в удивлении предположила я.

– Так и есть, – сказал Бондин, довольный. – Быстро ты сообразила.