Эсса

— Адмирал, Накара права, — вступил Момо. — Посмотрите, какая буча разворачивается за владение даром госпожи Эссы. Допустим, мы бы перебили всех на той дороге, но что дальше? Госпожу надо вывозить с этой планеты, а бездновы драконы запропастились куда-то!

Нико сидел, опустив голову, и молчал. Его душа рвалась на куски с каждой мыслью об Эссе.

Он терзал себя воспоминаниями. Перед его глазами вставала картина, как она, немного стесняясь и от этого таясь, любовалась красотами разумного леса, как она что-то впервые пробовала. Его восхищало, как, несмотря на усталость, она испытывала восторг от того, что ей довелось увидеть, пощупать, вкусить. С ним было такое же, когда он впервые попал на планету с космической станции, на которой родился и вырос. Ему тогда всё было в диковинку, и он наслаждался каждой мелочью.

А ещё Нико вспоминал, как девушка брала на себя ответственность за освобождение стихий. Ни считающие себя более высокоразвитой расой Драко, ни адмирал или сам Нико, а едва выскочившая из подросткового возраста девчонка направляла их всех и сохранила всем жизни. Она была одна за всех и, не жалея себя, использовала всю мощь своего дара. А теперь её выпьют, как будто она не живой человек, а коробочка с соком. Выпьют, сомнут, и выкинут. Но не менее ужасно и то, что никто не понимает, как ей страшно ожидать своей участи.

Дурень Момо считает, что его госпожа обязательно со всем справится и даст знать, как ей помочь.

Адмирал так же уверовал в то, что Эсса всё просчитала, а Накара поддерживает в нём эту уверенность.

И ни у одного душа не болит за то, что каждый час приходится переживать девчонке в стане тех, кто считает её только до поры до времени ценным сырьём. Такая необыкновенная девушка должна радоваться жизни, посмеиваться над непутёвыми поклонниками, разбирать подарки и развлекаться, считая, что весь мир у её ног, а не следовать за теми, кто желает ей смерти.

— Я её никому не отдам, — прорычал он, — слышите, никому! — и обвёл непримиримым взглядом своих спутников.

— Стрейм, мы не дадим девушке погибнуть, — устало вздохнул адмирал. — Не думайте, что только вы переживаете за неё.

Хаиль с интересом слушал и наблюдал за общением чужаков. Они часто ругались, едва не вступая в драку, но потом вновь говорили друг с другом, но как будто они из разных городов. На первый взгляд казалось, что молодые подчиняются более зрелому, но у сына властителя возникла уверенность, что каждый из его спутников сам по себе, особенно этот Нико Стрейм.

Тайно Хаиль даже завидовал Нико и его любви к Золотой пророчице. Дева была очень красива, но вскоре погибнет. Это так романтично! Как в легендах! Нико станет безутешным влюблённым, обезумевшим от горя.

Хаиль мысленно представлял, как будет рассказывать приятелям и девчонкам трагическую историю любви, которой стал свидетелем.

День за днём маленькая группа следовала за Верховным, увозящим Эссу в столицу. Несмотря на все предостережения, стоило каравану остановиться, Нико с птичкой на голове подбирался поближе и старался увидеть девушку. Иногда ему казалось, что она чувствует его, так как Эсса останавливалась, беспокойно оглядывалась и искала кого-то взглядом, но не находя, сжимала кулаки и опускала голову.

Он мог лежать в кустах часами, ожидая её следующего появления, но маленькая пташка, его верный друг и помощник, начинала беспокоиться, и приходилось уходить.

Наконец впереди показалась столица.

Глава 32.

Эсса вымоталась. Впрочем, не только она. Дорога была долгой и устали все. При виде столичной башни маги и солдаты обрадовались, а Золотая Пророчица даже не повела головой, чтобы посмотреть на самое высокое здание этого мира!

За время пути Фиолент не оставлял попыток вызнать своё будущее и без конца навевал на неё сон, требуя посмотреть, что будет, поступи он так или иначе в определенной ситуации.

Эсса пыталась объяснить, что всё предусмотреть невозможно. Она старалась не говорить лишнего хотя бы для того, чтобы у Фиолента не возникало новых вопросов, но Верховный оказался очень дотошным человеком и умел настаивать на своём, не гнушаясь ни угроз, ни шантажа. Из-за «капризов» Эссы её спутник Сурьян несколько раз валялся, разбитый параличом, ходя в туалет под себя. Верховный при этом улыбался и говорил, что в страданиях невинного виновато её упрямство.

Остальные маги и послушники, наблюдая происходящее, шарахались от неё и всё больше ненавидели. Девушке демонстративно плевали в тарелку, не давали пить, случайно выливая воду на её одежду, а сам Сурьян шипел гадости и проклинал её за несговорчивость, когда Верховный избавлял его от насланных недугов.

— Не выделывайся, — выдавливал из себя молодой маг, когда они оставались с Эссой наедине.

Эсса больше не «выделывалась». Покорно просматривала всю информацию, касающуюся Фиолента, и докладывала ему обо всех мелочах. И от этой покорности было тошно.

Она понимала, что одарённых здесь с детства учат смирению перед сильными. Магов ломают и, вырастая, они сами не терпят тех, кто им возражает, только если противник не оказывается сильнее.