Есть что вспомнить. Записки следователя прокуратуры

В пятнадцать лет Света осталась без отца, нелепо погибшего. Поступила в медучилище и стала жить на квартире в чужом городе. Старшей сестре хватало забот с собственной семьей, а мама… Мама стала устраивать свою личную жизнь. И оказалась девчонка, впервые выехавшая из родного села, предоставлена сама себе. Могла месяц не появляться дома и это ни у кого не вызывало никаких вопросов. «Как будто меня не было», – скажет она следователю.

Равнодушие близких и ощущение собственной ненужности – серьезное испытание в 16 лет. А тут появился он, Роберт. Не мальчик – мужчина. С собственной машиной, настойчивый и внимательный, по-кавказски щедрый на комплименты и подарки. И выделил не кого-то, а её. А внимания и участия так хочется, особенно если чувствуешь себя одинокой в 16 лет. А потом?… Потом осталось гордо простучать каблучками, услышав ехидный шепоток подружек или поймав осуждающий взгляд односельчан. Затем появился сын и надежда на то, что будет своя семья, что молодость и готовность исполнить любое желание возьмут свое…

Жизнь не баловала. Сколько упреков пришлось выслушать от матери за долгие зимние вечера. Одно утешение – сынишка, тянувший к ней ручонки и беззаботно лепечущий. В нем черпала она силы гордо нести голову и независимо постукивать каблучками. А весной вновь появлялся Роберт. Такая жизнь его устраивала. Куда только делась его щедрость? Калымных денег она и не видела. Роберт считал достаточным снабжать свою русскую семью продуктами в натуре. Самым дорогим подарком были японские часики-штамповка. И за квартиру в райцентре, в которой они жили летом, она платила сама. Даже за купленную сыну кроватку Роберт не постеснялся взять деньги с бабушки…

«Чего-же жила?». Бросить такой упрек легко. А как жить по-другому с репутацией «армянской» жены? Да и Роберт, державший бригаду в строгости (а какой там народ – известно), расставаться не желал. Для профилактики пообещал в случае чего «поближе» познакомить со своими приятелями, сразу с 8—10, а как-то съехал в посадки, показал нож и очень убедительно сказал, что у неё будет либо он, либо – никто. Так и жила Света, встречая и осуждение, и зависть, и ни кого не посвящая в тонкости своей жизни.

У старшей сестры жизнь с первым мужем не сложилась, остался на память сын. Спустя время встретился Велиев, сошлись. В отличие от Роберта, образ жизни он вел оседлый, в Азербайджан на зиму не ездил, к семье относился серьезно, хотел своего ребенка. Но рожденные Наташей дети жили только по нескольку дней: дважды он выносил из своего дома детские гробики. И до этого «свояки» симпатий друг к другу не испытывали, даже у тещи старались не встречаться. И надо же такому случиться: когда Велиев нес гробик, был Роберт с товарищем в селе и чему-то (только бог знает) рассмеялся. Но Велиев понял так: «Над моим горем смеялся», и простить не смог. Наконец улыбнулось ему счастье: Наташа родила сына. Была она как-то с ним у матери в гостях, и сестра туда заглянула. Взяла Света племянника на руки, а тут – Роберт. «Брось его, – сказал, – он вонючий». Наташа поделилась с мужем обидой… Долго тлеют угли в костре и, покрываясь пеплом, хранят жар. Ненависть может тлеть годами и яростно вспыхнуть при удобном случае…

Андрей Танько рос в семье сельских интеллигентов. Отец оставил семью, но люди за это осуждали не его… Начитанный парнишка создал свой романтический мир и болезненно переживал уход отца. Перед армией познакомился с девушкой и два года срочной службы жил её письмами. После армейской службы она стала его женой, родился сын. Но семейная жизнь оказалась совсем не такой романтичной, как представлялось. Искусно скрывая за внешней бравадой свою ранимость, никак не ожидал Андрей от своей жены презрительного упрека, брошенного в пылу ссоры. Романтический ореол окончательно рухнул.

Устроившись работать водителем в больницу, не сразу смог увидеть Андрей за внешней неприступностью молодой медсестры её незащищенность. Общительная по характеру Светлана замыкалась, едва разговор заходил о её личной жизни. Она предпочитала ни с кем не делиться своими переживаниями, в общем-то обоснованно подозревая праздное и не всегда безопасное любопытство. Но, встретив искреннее внимание и сочувствие явно симпатизирующего ей Андрея, постепенно делилась с ним всеми «прелестями и роскошью» своей «супружеской» жизни. Нет, между ними ничего «такого» не было. Просто не успело быть. Внешне развязный Андрей перед ней терялся и робел. И это тоже нравилось молодой женщине. После дежурства он иногда подвозил её к дому матери, играл с её сыном, сажая за руль машины. Чувствующий доброжелательность мальчик доверчиво тянулся к нему. Столь редкий по нынешним скоротечным временам процесс сближения сам по себе представлял для Андрея неповторимую прелесть. Постепенно Светлана стала для него романтическим идеалом, к которому неодолимо тянуло, а Роберт – не только врагом, безраздельно владеющим его кумиром, но и олицетворением всей несправедливости.