Есть что вспомнить. Записки следователя прокуратуры

«Как ты звал её, Светлана?» – поинтересовался следователь в один из допросов-бесед. «Нет! – резко ответил Андрей и подтвердил мелькнувшую в глазах следователя догадку, – Так ее звал Роберт». И, пытаясь копировать, протянул холодно-пренебрежительно: С-в-е-т-л-а-а-н-а… И такая сила ненависти к уже погибшему человеку, позволявшему пренебрегать и помыкать его Светой, Светочкой прорвалась в его голосе, что стало ясно: трагическая развязка была не случайна.

Последней каплей послужила его встреча с Попоян, когда Роберт, остановившись на улице, через припущенное стекло угрожающе процедил: «Ещё раз узнаю, что подвозил Светку – пожалеешь!». И угрозу эту шутливой не сочтешь. За ящик водки свои русские алкаши отделают так, что родная мать не узнает.

Убийство Андрей продумал тщательно. Нуждаясь в сообщнике, вспомнил про Велиева, о котором рассказывала Светлана. Нашел его и легко получил согласие. Оставалось определить время и место убийства. В то утро, подвозя Светлану после ночного дежурства к матери, Танько узнал, что мальчик заболел. После обеда вновь заехал в село и узнал, что Света уехала в райцентр и будет ночевать там с Робертом. Зная, что температура у больных повышается к вечеру посоветовал бабушке ребенка измерить её часов в десять и, при необходимости, вызвать Свету (о том, что якобы звонил сам, дал показания, желая отвести подозрения от Светы и её матери). Зная об отношениях Роберта с «тещей» и предположив, что Света останется с сыном, а Попоян будет возвращаться один, он на своем мотоцикле вместе с Велиевым в десять часов вечера подъехали к перекрестку. Расчет его оказался верен. А проигрыш в карты – удачная, с его точки зрения, маскировка истинной мотивации…

Выпив в обед водки, что вопреки экспертизе, подтвердили его земляки, Попоян, поднятый с постели стуком соседки, подвез Светлану к сыну и возвращался один. У выезда на трассу с поднятой рукой стоял Танько, сжимая в кармане взятый в доме Велиева кухонный нож. Роберт совсем не предполагал в нем опасного соперника, а неожиданное нахождение Танько в селе вызвало у него совсем другие подозрения (Велиев благоразумно присел в кювет – иначе осторожный Попоян не остановился бы). Не предчувствуя опасности, Роберт вышел из машины и, после короткого разговора, высказав еще одно предупреждение Танько, повернувшись, получил три удара ножом в спину. Танько, вместе с подбежавшим Велиевым, затолкал обмякшее тело на заднее сиденье и, второпях, ножом, который все ещё находился в его руке, порезал левую руку Велиеву так, что тот вынужден был обратиться за медицинской помощью (его объяснения пореза, не подтвердившиеся при проверке и послужили основанием для подозрения в убийстве). Захватив приготовленную канистру с бензином, они отогнали машину подальше от сторонних глаз в посадки у пруда. Крышку у канистры открыть Велиеву помешала раненая рука. Помог Танько. И тут, неожиданно для обоих, не подававший по дороге признаков жизни Попоян открыл дверцу и стал на корточках выползать из машины.

Танько бил и бил ножом вновь обмякшее тело, нанеся ещё двадцать одну рану. Затем вновь толкнул тело на заднее сиденье, захлопнул дверцу и облил машину бензином, не забыв плеснуть внутрь. Велиев бросил зажженную спичку – пусть исчезнет и само тело, а заодно и их следы в машине.

Отошедшие на безопасное расстояние они стояли у полыхающего, сотворенного ими костра. Но ненавистный для обоих Попоян никак не хотел умирать. Вновь распахнулась дверца машины, и он горящим факелом побежал на глазах оторопевших убийц в сторону. Сил хватило на восемь шагов…

Приговором областного суда Танько и Велиев осуждены к длительному сроку лишения свободы.

«Признаюсь, я убил…»

В совершении преступлений признаваться не спешат, тем более – признаваться в убийстве. Нравится это или нет оперативным работникам, но гражданин вправе хранить молчание и не давать каких-либо показаний. Хотя при наличии бесспорных доказательств для осуждения виновного его признательных показаний не требуется, признание обвиняемым своей вины – цель, к которой стремится каждый следователь. Ведь признание, как правило, наглядный результат многодневной и настойчивой работы, итог кропотливо выстроенной следователем цепи доказательств.