Есть что вспомнить. Записки следователя прокуратуры

Миновав двоих, слегка уступивших ей дорогу, Ира уже была готова посмеяться над охватившим её тревожным предчувствием. Но последний стал на дороге и попытался её обнять. Отвергая пьяные притязания, Ирина решительно оттолкнула непрошенного «ухажера» и побежала к дому. Ей мешала длинная шуба. В стремительном броске её догнал младший из встреченных парней. Столь «непочтительное» отношение к старшему брату показалось ему непростительным. Когда она увидела рядом ничего не выражающие, кроме холодной жестокости и готовности совершить любое насилие глаза, когда получила первый и уже поэтому ошеломляющий, короткий и резкий удар в лицо, её охватил ужас. Потом будут новые удары, и она потеряет им счет. Ира закричала в надежде на помощь – ведь не в лесу же все это происходило. Закричала так, что её услышали через двойные оконные рамы совсем не рядом расположенного дома. Услышали, как крик ребенка… Да, по сути, в свои 19 лет Ира и была ещё ребенком. Ребенком, считающим себя взрослым.

Да простит меня читатель за отнюдь не лиричное отступление. Основываясь на обстоятельствах совершенного преступления, характеристиках братьев, могу утверждать, что любое вмешательство постороннего лица в этой конкретной ситуации пресекло бы преступление. И рисковать жизнью для этого вовсе не требовалось. А парни были уверены в том, что никто не помешает им совершить насилие. И в своей уверенности не ошиблись.

Мы разучились сопереживать, приходить на помощь, сочувствовать. Мы привыкли ограничивать свой мир четырьмя стенами собственного дома либо квартиры. Мы не хотим сознавать, что такое отношение поощряет преступников и потерявших нравственный облик людей. И как же мы немилосердно жестоки, оценивая страдания матери количеством пролитых на похоронах дочери слез, выслушивая, а значит, поддерживая нелепые предположения в отношении погибшей и её семьи.

Установлено, что крик Иры слышал не один человек. И видели, как потерявшую надежду на помощь, сбитую с ног девушку подняли и повели подальше от посторонних глаз – в глубь территории детского садика. Но не было звонков в находящееся в 800 метрах отделение милиции. Уже потом, видевшая это женщина потерянно твердила: «…да разве я знала… разве я могла подумать… да ведь чуть ли не каждый день кричат…». А ведь у нее дома был телефон…

Дальнейшие события развивались неспешно. Девушке предложили покурить, глотнуть спиртного. Поговорили «про жизнь», забавляясь мелькавшей в её глазах надеждой. А затем, пьянея от беспомощности жертвы, собственного всесилия и вседозволенности, также не спеша, поочередно, здесь же на снегу, надругались над ней.

А потом долго избивали руками и ногами по лицу и телу. Судебно-медицинский эксперт насчитает около пятидесяти ударов. Очевидно, что жестокое избиение не вызывалось необходимостью подавления сопротивления – Ира перестала сопротивляться после первого же удара, она безропотно сняла золотые сережки и только пыталась закрывать лицо руками. Садисты наслаждались, причиняя истязаемой страдания. И лишь потом, боясь ответственности за содеянное и надеясь остаться безнаказанными, брючным ремнем задушили её.

Жестокость, озлобленность, безразличие стали повседневной реальностью нашей жизни. Все более опасными становятся не только ночные улицы. Утрачивают безопасность и наши жилища. Но ведь можно не пренебрегать простыми мерами предосторожности. Кстати, во многих странах специально распространяют памятки-инструкции по личной безопасности, в которых, помимо правил перехода дороги, настоятельно не рекомендуют одиночные хождения по ночным, тем более неосвещенным улицам. Даже мужчинам. А если такая необходимость все же возникла, настоятельно советуют женщинам не надевать меховые изделия и золотые украшения. В городе за один год были убиты две девушки, две девятнадцатилетние студентки. Обе возвращались домой. На обеих были золотые украшения. Обе имели реальную возможность не идти в одиночку. И обе такой возможностью не воспользовались.

Задержать убийц Ирины можно было бы в первые же сутки, если бы люди, видевшие «рисовавшихся» перед совершением преступления братьев и знавшие их поименно, сами сообщили об этом, а не проявляли удивительную забывчивость в беседах с оперативниками.

Задержание для братьев было неожиданностью – они явно недооценили способности и возможности профессионалов. В глазах младшего появился ужас. Не от содеянного – от черных строчек Уголовного кодекса: «… наказывается смертной казнью либо пожизненным лишением свободы». Нет, он умирать не хотел. Давая показания, старался смягчить свою роль, вину братьев.

Старший, признанный экспертами хроническим алкоголиком, попытался признать лишь ограбление, «благородно» взяв его на себя и выгораживал братьев, но быстро запутался в показаниях.