Есть что вспомнить. Записки следователя прокуратуры

Анализ мест обнаружения частей трупа с учетом течения реки позволил с высокой степенью вероятности предположить, что они были сброшены в реку с автомобильного моста и исключить из возможных мест совершения преступления не только отдаленные микрорайоны «ветлянка», «бреевка», «Япония», но и прилегающие к реке «низы» и захоперье. Район поисков сужался. Осложнило их нахождение в розыске пропавшей около трех месяцев назад 35-ней женщины, выехавшей из села в Балашов и не вернувшейся. Осматривающий на берегу реки выловленную часть расчлененного тела судмедэксперт, на вопрос оперативников, подтвердил возможную его принадлежность находившейся в розыске 35-летней женщины. Кожа на запястьях и возле шеи обнаруженных частей тела явно не соответствовали этому возрасту, но оперативники стали отрабатывать именно эту версию. На мой запрос материалов о без вести пропавших женщинах были предоставлены все материалы, кроме последнего. Оперативники посчитали это заявление слишком «свежим и не соответствующим» возрасту обнаруженных частей трупа. И все-таки вспомнили о заявлении, поступившем за две недели до обнаружения расчлененного трупа. 70-ти летняя бабушка ушла из дома и не вернулась. А проживала она на одной из улиц, выходящих к автомобильному мосту, в старом многоквартирном доме с общим двором. Изучение материала по заявлению о пропаже ушедшей из дома пенсионерки позволяло предположить, что всплыли части именно её трупа.

Пропавшая жила в квартире с печным отоплением со своей родной сестрой, племянницей Валентиной и сыном племянницы Николаем. Валентина была неоднократно судима с отбыванием наказания в колонии, её сын был осужден условно. Их объяснения сразу же вызвали сомнения в их правдивости.

Соседи пояснили, что в семье нередко были ссоры и скандалы, инициатором которых была пропавшая. «Скандальный и тяжелый она человек. Если бы мне сказали, что за

это ничего не будет, я сам бы её придушил» – так ярко и эмоционально охарактеризовал пропавшую один из вполне законопослушных соседей. Обратили они внимание и на то, что после исчезновения соседки в квартире мылись с керосином, судя по запаху, полы, топилась в конце апреля печь. Собачка – любимица пропавшей – без которой она не выходила из дома, осталась во дворе. Была установлена и продажа принадлежавшей бабушке швейной машинки. Однако подозрения не являются доказательствами, родственники пропавшей упорно стояли на том, что она ушла из дома и не вернулась, а первичный осмотр квартиры никаких результатов не дал.

Признаваться в убийстве никто не спешил. Наиболее вероятно убийство совершил Николай. Валентина к этому времени была арестована за совершенную очередную кражу, и твердила, что тетка ушла из дома и не вернулась. Административно арестованный за пьяный дебош Николай утверждал тоже самое. На той же версии настаивала и родная сестра пропавшей – инвалид первой группы, уже длительное время не выходящая из дома. Она не была судима и, по логике, была самым «слабым звеном», но, против ожидания, длительная беседа с ней никаких результатов не дала.

Я решил провести осмотр квартиры с применением люминола и с участием Валентины. Понятые тихо ахали, наблюдая, как в темноте – окна комнаты закрыли, а свет выключили – начали светиться брызги на дверном косяке, стенах, покрывале кровати; светились разводы от тряпки на полу и щели пола, таз под умывальником, и, слабо, даже колосники печи, где сжигалась одежда погибшей. Ярко засветилось и платье на Валентине, присутствовавшей при осмотре, на которую в тесноте и темноте попал раствором эксперт. «Это моя кровь, у меня нос был разбит» – бурно отреагировала Валентина. «Вполне возможно» – я не возражал, – «Но почему пол и стены светятся?» Из-за малого количества крови биологическая экспертиза в этих случаях результата не дает, но психологический эффект исключительный и его можно успешно реализовать. К моему удивлению, на результаты осмотра сестра погибшей никак не реагировала, а пояснить появление следов крови отказалась.

Вопреки ожиданиям первым «сдался» Николай, выдвинув версию неосторожного убийства: бабушка упала от его толчка, ударилась головой о спинку кровати и померла. Они испугались и решили труп расчленить и выбросить, а одежду бабушки сжечь. Категорического заключения о причине смерти судебные медики не дали, и опровергнуть либо установить истину, учитывая родственные отношения очевидцев, было крайне сложно.

С показаниями Николая я направился к сестре погибшей: «Следы крови вы видели. Почерк внука знаете? Вот его подпись: с моих слов записано верно. А вот он подробно описывает, как с матерью расчленял труп, по частям выносил и сбрасывал в Хопер. Можете прочитать» – я подвинул протокол к сидящей на кровати пожилой женщине, прикрыв его часть, где описывался «толчок» и его последствия. Внимательно прочитав предложенный текст, она подозрительно прищурилась: «А чего ты лист прикрываешь?» и решительно отодвинула протокол – «Ничего не видела, не знаю».