Читаем Есть что вспомнить. Записки следователя прокуратуры полностью

В голове стремительно трезвеющей женщины одна за одной представали яркие картины кровавого злодейства и её собственной участи, как невольной и нежелательной свидетельницы. Сказав, что ей необходимо выйти по надобности, полуобнаженная перепуганная женщина вышла во двор и, не тратя времени на поиски калитки и открывания её запора, перемахнула через высокий забор, оставив на пропущенной сверху колючей проволоке клок своей нижней одежды. Достучавшись до соседа она и сообщила в милицию об убийстве и, заодно, о посягательстве на её честь.

Приятелям было не до её исчезновения – они решали вопрос: как быть? Иван предложил позвонить в милицию. «Ты условно осужден, я три раза сидел – повяжут», – убежденно возразил приятель. – Вытащим его на улицу. Мы его не видели – и дело с концом». Они вытащили тело на улицу, впопыхах не обратив внимания на упавшие с ног в коридоре и во дворе полусапожки, и, оставив его метрах в 50 от дома, пошли к другому закадычному дружку, от которого Иван все же позвонил в милицию о якобы найденном на тротуаре трупе.

«Повязали» приятелей в эту же ночь. Обнаруженная при осмотре дома «заначка», при утверждении Ивана об отсутствии у него каких-либо денег, позволяла предположить убийство из корыстных побуждений. Однако у умершего (звавшегося, кстати, не Виталием), денег в день смерти с собой не было. А зарплату Ивану выдали в купюрах именно того достоинства, которые были обнаружены при осмотре.

Конец недоверию бьющих себя в грудь и божившихся Ивана и его приятеля: «Мы его и пальцем не трогали. С чего он помер, не знаем», положило заключение эксперта – смерть наступила от отравления алкоголем.

Несказанно обрадованный благополучным исходом, Иван остолбенел при виде разгневанного приятеля Виталия, о внезапной кончине которого он успел сообщить его матери той же ночью.

Ожидала его и приятная неожиданность. «Уже нашли» – изумленно выдохнул Иван при виде возвращаемых ему кровно заработанных денег, с «кражей» которых он уже смирился.

Успокоившаяся дама, после недолгих размышлений удовлетворилась произведенной Иваном компенсацией стоимости съеденной колбасы и порванной одежды, и заявление о покушении на свою честь писать не стала.

Похмелье троим героям этой истории запомнится на всю жизнь, для оставшегося в очерке безымянным – не наступит никогда.

Смертельная доза алкоголя… Она зависит от многих факторов: количества выпитого и его крепости, темпа приема и массы тела, привычки организма к алкоголю и количества закуски. Стоит ли определять эту дозу опытным путем, «отводя душу» за стаканом спиртного?


Ну, и как, брат, я пошутил?


На вызов по сообщению об обнаружении трупа я выехал со студентами-практикантами, у которых от увиденного и полной уверенности в изощренном убийстве округлились глаза. Впрочем, были озадачены и долго недоумевали и члены оперативной группы.

Покойник проживал один в деревянном доме на двух хозяев с раздельным входом. Пришедшим проведать его братом он был обнаружен висящим в петле. Входная дверь была закрыта (брат открыл её ключом, лежащим в обусловленном месте на веранде). Шнур крепился на крюке над притолокой дверного проема из прихожей в «зальную» и одновременно спальную комнату. Рядом с ногами трупа опрокинутая табуретка. Типичное самоубийство, если бы…

На обе ноги покойного были натянуты одной брючиной эластичные гамаши, а оба кармана гамаш вывернуты наружу… И петля совсем необычная, ничего общего со шнуром: широкая повязка на шее из хлопчатобумажного полотна. И висел он не на петле, а на завязанном возле пояса и пропущенном вдоль спины и под петлей шнуре… С такими самоубийствами встречаться не приходилось.

Ограбление с инсценировкой самоубийства? С каких это пор деньги или ценности хранятся в карманах брюк? Даже беглый взгляд на обстановку квартиры и одежду трупа ставил под сомнение наличие у покойного и того и другого. Да и зачем выворачивать карманы? И для чего убийцам натягивать на ноги гамаши? Этот же вопрос возникает при версии самоубийства, и, по существу, исключает её.

Убийство в пьяной ссоре или из мести с последующим глумлением в такой странной форме? Но никаких следов пьянки и даже просто выпивки. И ни каких мотивов мести из-за отсутствия желающих мстить. Как предполагаемый убийца умудрился закрыть за собой дверь?

И как насильно натянуть штанину гамаш на обе ноги совсем не хилого мужика?? Или пусть и на ноги трупа??? Это нелегкая задача даже для двух человек. Даже сам, при желании, не сразу влезешь… И никаких следов сопротивления на теле (что подтвердила и проведенная экспертиза) или говорящего об этом беспорядка в обстановке. И соседи за стенкой никакого шума не слышали при очень неплохой слышимости. И труп еще не остыл…

Психическая неполноценность? Ни брат, ни соседи ничего необычного в его поведении не замечали. Жил скромно, перебивался случайной подработкой; спокойный, шутить любил… Да какие уж тут шутки. А, впрочем, стоп.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
Мсье Гурджиев
Мсье Гурджиев

Настоящее иссследование посвящено загадочной личности Г.И.Гурджиева, признанного «учителем жизни» XX века. Его мощную фигуру трудно не заметить на фоне европейской и американской духовной жизни. Влияние его поистине парадоксальных и неожиданных идей сохраняется до наших дней, а споры о том, к какому духовному направлению он принадлежал, не только теоретические: многие духовные школы хотели бы причислить его к своим учителям.Луи Повель, посещавший занятия в одной из «групп» Гурджиева, в своем увлекательном, богато документированном разнообразными источниками исследовании делает попытку раскрыть тайну нашего знаменитого соотечественника, его влияния на духовную жизнь, политику и идеологию.

Луи Повель

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Самосовершенствование / Эзотерика / Документальное
100 знаменитых анархистов и революционеров
100 знаменитых анархистов и революционеров

«Благими намерениями вымощена дорога в ад» – эта фраза всплывает, когда задумываешься о судьбах пламенных революционеров. Их жизненный путь поучителен, ведь революции очень часто «пожирают своих детей», а постреволюционная действительность далеко не всегда соответствует предреволюционным мечтаниям. В этой книге представлены биографии 100 знаменитых революционеров и анархистов начиная с XVII столетия и заканчивая ныне здравствующими. Это гении и злодеи, авантюристы и романтики революции, великие идеологи, сформировавшие духовный облик нашего мира, пацифисты, исключавшие насилие над человеком даже во имя мнимой свободы, диктаторы, террористы… Они все хотели создать новый мир и нового человека. Но… «революцию готовят идеалисты, делают фанатики, а плодами ее пользуются негодяи», – сказал Бисмарк. История не раз подтверждала верность этого афоризма.

Виктор Анатольевич Савченко

Биографии и Мемуары / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное