Есть что вспомнить. Записки следователя прокуратуры

Была скрытная подготовка к переправе, благо её облегчало относительно незначительное количество участников – стрелковый батальон, даже усиленный ротой автоматчиков и батареей артиллерии, насчитывал менее тысячи человек, и явно неудачное с военной точки зрения место переправы с крутым правым берегом, занятым врагом. И помогла природа: утренний туман просто скрыл от не ожидавших переправы немецких наблюдателей лодки и подручные средства с людьми.

От «красивого» описания переправы «под сильным огнем без потерь» отец раздраженно отмахивался: «ты можешь представить, как это можно без потерь проплыть несколько сот метров как на ладони под огнем противника и без возможности маневра? Поэтому и подкрепления нам никакого не было – никакой возможности переправить его без тяжелейших потерь. И ранен я был, и тяжело, но – в другой раз. Ну вот так написали – зато красиво. А огня мы за полтора суток, оборону держа, хлебнули досыта. После 16 атак в живых оставалось нас только тридцать человек. И к смерти уже приготовились, к последнему – в этом никто не сомневался – своему бою. Только вместо последней атаки немец поспешно отходить стал: на основных плацдармах прорыв успешно развиваться стал, что грозило многими „котлами“. Нет, батальон почти весь полег не зря: мы свою задачу выполнили – полк, а может и не один, не дали немцам на основные плацдармы подтянуть».

«…лично тов. Щадин уничтожил из автомата 5 немцев и одного офицера». Мой знакомый, прочитав описание подвига в очерке, не сомневаясь в переправе «под сильным огнем без потерь», выразил сомнение в достоверности подсчета количества убитых конкретным человеком в конкретном бою: «Кто подсчитывал и как можно определить от чьего конкретно огня эти люди погибли?» Вот как описан этот эпизод в очерке об отце: «Наступила ночь. Щадин укрепил фланги, выдвинул группу бойцов в лощину, вдоль которой предполагался главный удар гитлеровцев. На рассвете Щадин пошел в минометную роту, чтобы лично поставить задачу её командиру. В пути на комбата напали три гитлеровца во главе с офицером. Щадин вступил в неравную схватку и огнем из пистолета уничтожил фашистов» (Н. М. Румянцев «Люди легендарного подвига», Приволжское книжное издательство, г. Саратов, 1968 с.566—567). А вот что рассказал мне отец о событиях, описанных в этой строчке наградного листа. Сплошной линии обороны на захваченном плацдарме не было, для этого просто не хватало людей, и подразделения батальона занимали обособленные, удобные для обороны, позиции. Ранним утром отец с ординарцем пошел проверить позицию одной из рот и первым обнаружил идущего немецкого офицера в сопровождении двух автоматчиков. «Дай автомат!» – не отрывая глаз от противника, отец протянул руку к идущему следом солдату, но рука повисла в пустоте. Обернувшись, отец обнаружил исчезновение солдата. Когда и где это произошло осталось для него неизвестным. Немцы находились на расстоянии 70—80 метров. При себе у отца был только наган, которым он владел виртуозно, на спор с пяти шагов выбивая зажатую двумя пальцами монету. Ещё в Ташкентском училище после стрельб на полигоне он получил за отличные результаты благодарность от генерала. Поэтому, обоснованно полагая, что ежесекундно будет обнаружен, отец решил открыть огонь на опережение и первым же выстрелом убил или тяжело ранил офицера. Быстрым шагом отец пошел на сближение и на ходу выстрелил в склонившегося над упавшим офицером солдата. На пути отца оказалась залитая водой яма, через которую отец с короткого разбега прыгнул, но сорвался с края и упал в воду по грудь. И в этот же момент над его головой просвистели пули автоматной очереди. Не сорвись отец в яму – пули попали бы точно в цель. Для того, чтобы выбраться из ямы потребовалось несколько секунд. Выпрямляясь, отец услышал: «Хенде хох!» и увидел стоящего в пяти шагах немецкого солдата с направленным на него автоматом. Ситуация исключала неповиновение, и отец стал поднимать руки вверх. Увидев беспрекословное исполнение команды, солдат не обратил внимание на то, что в поднимаемой руке мокрого и грязного советского офицера продолжал оставаться безотказный наган… И был сражен выстрелом в упор.

А в наградном листе количество уничтоженных врагов выросло вдвое, а наган превратился в автомат (а в очерке, в более привычный пистолет). Но упрекнуть в недостоверности указанного в наградном лисе количества уничтоженных отцом немцев нельзя: учитывая количество оставшихся в живых бойцов, конечно, при отражении последних атак в руках комбата был автомат.

Почему же командир батальона в наградном листе стал командиром роты противотанковых ружей (16 ружей), имеющую численность меньше стрелкового взвода? (желающие могут посмотреть в интернете штат стрелкового батальона, определяемый в этой части приказом НКО №0405 от 16.03.1942 года). И почему этот командир роты только лейтенант, а за «пять месяцев боев» (хотя даже с 16 марта 1943 года прошло более шести месяцев) он уже капитаном должен быть в полном соответствии с постановлением ГКО №929—41 года?