Есть ли сердца у призраков (СИ)

Усталость. Она была всеобщей сегодня.

Ариана встала, покачиваясь, ― он тоже. Луна освещала бледное красивое лицо в обрамлении светлых волос. Голубые насмешливые глаза были полны боли.

― Я не хочу совершать дурных поступков перед смертью, так что не буду врать, ― слабо улыбнулась она. ― Не спрашивай меня больше о том выборе, потому что с каждой минутой говорить «нет» всё сложнее. Я хочу жить, но никогда не предам свою семью. И его тоже не предам. Потому что очень-очень люблю, ― прошептала срывающимся голосом, вытирая слёзы и стараясь не смотреть в его лицо. ― Я умру сегодня. Так позволь мне увидеть их всех! У тебя же есть сердце…

― Нет, ― отрезал он.

Она уже слышала. И человек, утверждавший это, ― лучший из всех людей на Земле.

Ариана понятия не имела о том, что делает. Просто потянулась к плащу Питера, откинула его: под ним был камзол. Она взялась за вырез двумя руками, рванула ― несколько пуговиц отлетело, и грудь Питера обнажилась перед ней.

Ариана прижала холодную ладонь к его горячей коже, туда, где у всех людей есть сердце. Стук был оглушительным.

― Чувствуешь? ― отчаянно спросила она, поднимая глаза.

Он молчал, ошеломлённо глядя на неё, а потом медленно опустил голову и покачал ею.

― Это твоё.

Ариана резко мотнула головой, ощущая, что обязана сделать это. Она взяла его ладонь ― он вздрогнул ― и положила на свою шею, там, где пульс всегда чувствуется яснее всего.

Их сердца бились в разном ритме: сначала — её, а потом ― его.

И это было не обычное «тук-тук-тук», а будто все пушки мира вдруг начали палить без остановок. На секунду ей показалось, что она видела, как его кожа едва заметно ходила вниз-вверх от этих бешеных ударов сердца.

Питер вдруг схватил её за руку ― его ладони были сухими и горячими ― и вывел в узкий коридор.

― Проводи к королеве. Глаз не спускать, ― резко сказал он грозному на вид высокому стражнику. ― Потом отведёшь к Себастьяну.

Наполненная радостью от предстоящей встречи с родными, Ариана услышала, едва поспевая за стражником, как часы на башне собора бьют семь.

Три часа. Ровно три.

Когда она услышала далёкий голос мамы, ей показалось, что то самое сердце, пульс которого несколько мгновений назад щупал Питер Гарднер, сейчас остановится. Дверь в одно из помещений, откуда и был слышен голос королевы, была отворена: должно быть, ей приносили еду или просто кто-то заходил.

Глаза Арианы наполнились слезами, когда мужчина грубо втолкнул её в камеру, захлопнув дверь. На сене спиной к ней сидела не только мама, но и Кариана с Эмилией. Они даже не обернулись, привыкнув, должно быть, к постоянному шуму в коридорах, и продолжили говорить:

― Нет, вы представляете?! ― воскликнула королева возмущённо и как всегда бодро; по коже Арианы побежали мурашки. ― Представляете? Прибегает ко мне этот сумасшедший Гарднер, бледный, как полотно, и заявляет: «Выдавайте мне в жёны Вашу Ариану»! Я такой наглости ещё не видела!

Принцесса утирала слёзы, боясь даже вздохнуть. Она не верила, что перед нею сидит её мама и сёстры, что это они, а не призраки, те, кого она видела во снах; но мама была здесь, и она говорила так, как говорила всегда ― живо, бодро, оптимистично, слегка возмущённо и так… по-своему. Как только она умела. В голове мгновенно пронеслась вся её жизнь без них.

― И что же Вы ответили? ― тихо прыснула Эмили, прикрывая рукой рот.

Эмили. Её дорогая старшая сестра, вечно смеющаяся и весёлая. Она тоже здесь.

― Нет, ну надо же быть таким самонадеянным, ― покачала светлой головкой Кариана.

Она не могла слушать их голоса, не плача.

― Что я ответила? ― возмутилась мама снова. ― А что мне было ответить! Конечно, я сказала, чтобы этот идиот катился куда подальше со своими предложениями, я никогда не дам своего согласия на этот брак, и что если он хочет жениться, так пусть разыскивает мою дочурку там, куда он её упрятал, и спрашивает у неё сам, ― фыркнула она.

― Знать бы, что с Арианой всё в порядке, ― вздохнула Кариана. ― Право, я не знаю, что хуже: умереть или жить с этим тираном?.. Интересно было бы знать, что она ответит ему, ― усмехнулась она.

― Я отказалась, ― хрипло выдохнула Ариана.

Все трое сидящих обернулись сразу.

Наверное, стоило прожить пятнадцать лет. Стоило ругаться по пустякам, ссориться из-за мелочей, плакать, даже драться иногда, чтобы увидеть слёзы в их глазах.

― Мамочка, ― шепчет она, наконец прижимаясь к её плечу, вдыхая родной запах и давая волю слезам. ― Я боялась, что никогда тебя не увижу. Я думала, что вы мертвы, он сказал мне это.

И они стоят посреди подвала, не шевелясь, только плача ― вдвоём и чувствуя лёгкость, какую-то безумную лёгкость во всём теле.

― Я не верю, что это ты, моя девочка, ― выдохнула королева.

― Кариана! Эмили, ― воскликнула Ариана, оторвавшись от матери и обнимая сестёр, тоже заплаканных. Они отчаянно сжимали её в своих объятиях, до боли.

Ради этого стоило жить.

― Дорогая, ― взволнованно прошептала Кариана, беря в ладони, как в детстве, лицо Арианы. ― Но как?..

― Почему ты здесь? ― эмоционально воскликнула Эмилия, улыбаясь сквозь слёзы и беря её за руки.