Есть стыковка! История первого рукопожатия СССР и США в космосе

Но почему Советы решили запустить «Союз-18»? Они уже вложились в создание «Салюта-4», и с каждым днем станция приближалась к концу срока своей работы. Вопрос стоял так: запустить Климука и Севастьянова сейчас, в мае, или потерять станцию навсегда? Кроме того, СССР показывал нам, что их программа состоит отнюдь не из одного лишь ЭПАСа. Окажись я на их месте, я бы, вероятно, принял такое же решение.

Подготовка к ЭПАСу шла сравнительно гладко, а вот у меня в Хьюстоне появились проблемы на семейном фронте. Фей очень поддерживала меня во времена «Джемини» и «Аполлона», перенося все мои командировки и разлуки. В то же время у нее случались периоды депрессии, а теперь, после многолетней борьбы с весом, она, кажется заработала анорексию. К счастью, на помощь пришел Терри МакГуайр, психиатр, которого я рекомендовал и другим астронавтам и их семьям, и к лету нашего полета проблемы супруги стали отступать.

Не очень хорошо шли дела и у Дионны. На первом году учебы ей пришлось уйти из Университета Техаса и устроиться на работу сначала в фирму Howard Johnson, а затем в Texas Instruments, чтобы немного набраться опыта и повзрослеть. Теперь она снова пришла в колледж – кажется, более готовой к концентрации на учебе.

Карин училась в старшем классе школы. Мы с Фей не знали о ее планах на жизнь – было похоже, что больше всего на свете ее интересует бойфренд Кен Джохансен.

Мы провели смотр летной готовности 12 июня. Серьезных замечаний не было, и мы подтвердили старт на 15 июля. Позади остались три интересных года. Я шесть раз ездил в Советский Союз – однажды в составе рабочей группы и пять раз как командир «Аполлона». Я выучил новый язык и превратил бывших врагов в друзей. Я сумел заглянуть за занавес, так сказать, и посмотреть на советскую технику и руководство. Я с нетерпением ждал дня, когда пожму Алексею Леонову руку – на орбите.

В последний день перед стартом я сначала отдыхал, потом устроил для семьи и друзей воздушное шоу на T-38, а вечером вернулся в гостиницу экипажей. Мы с Диком и Вэнсом крепко спали 15 июля в 08:20 утра, когда Алексей Леонов и Валерий Кубасов стартовали на «Союзе-19» с Байконура в 15:20 по московскому времени. Наш старт планировался на 15:50 восточного летнего времени. Оба корабля, «Союз» и «Аполлон», нужно было запустить при близком угле Солнца, то есть примерно в одно и то же время дня[139]. Разница в 30 минут объяснялась тем фактом, что Мыс находился на 24° южнее, чем Байконур.

«Союз-19» был первым советским космическим стартом, который передавали в прямом эфире по телевидению, и он прошел очень хорошо. Корабль благополучно вышел на орбиту высотой 186x222 км. Единственной проблемой стал отказ бортовой телекамеры, которая должна была показывать Алексея и Валерия во время выведения.

Нас разбудил в 10:30 Джон Янг, который был теперь главой Отдела астронавтов. После короткого медосмотра мы сели завтракать с Джоном, Роном Эвансом, Джеком Лаусмой и Дейвом Бауэром, нашим инструктором. Ал Бин улетел накануне вечером в Хьюстон, чтобы служить моим представителем в ЦУПе.

Брифинг метеослужбы предсказывал ясный день с переменной облачностью, видимость 16 км и температуру в момент старта около +29 °C, ветер юго-восточный, от 4 до 7 м/с. Погода была лучше, чем в несколько предшествующих дней и чем обычно в это время года. Мы не сомневались в своей готовности к старту.

За три часа до пуска мы надели скафандры и выехали на стартовый комплекс 39B в микроавтобусе в сопровождении Чарли Бакли, начальника службы безопасности Центра Кеннеди. Я чувствовал себя уверенным и энергичным. Интересно, думал я, что творится в голове у Дика – ведь он думал оказаться в этом положении 13 лет назад и потом был вынужден наблюдать, как шестьдесят других мужчин летят вместо него. К моменту, когда мы достигли 39B, Алексей и Валерий уже открыли люк из спускаемого аппарата в орбитальный отсек и избавились от своих аварийно-спасательных скафандров «Сокол».

Лифт доставил нас в «белую комнату» на стометровой высоте, где Боб Криппен и стартовая команда заканчивали проверки CSM-111. Проходя по галерее, я подумал о сотнях тысяч людей, выстроившихся на шоссе и по берегам, чтобы посмотреть запуск последнего «Аполлона». На запуске присутствовало множество моих товарищей по старшим классам школы со своими женами. (Вечером накануне я разговаривал с ними по телефону, когда они отмечали событие на ужине близ Орландо.)

Я взглянул вниз на стартовую площадку и сказал себе: «Пройдет пять лет, прежде чем что-то будет вновь запущено отсюда». В то время NASA планировало первый пуск пилотируемого шаттла на 1978 год, то есть через три года. Но, как выяснилось, мы оба ошиблись: прошло почти шесть лет, до того, как полетели два следующих американца – Джон Янг и Боб Криппен[140].