Есть стыковка! История первого рукопожатия СССР и США в космосе

Около 08:30, когда два корабля разделяли 222 километра, «Союз» включил свой радарный ответчик. Я включил SPS еще раз через 37 минут – это был наш маневр выхода на соосный эллипс[147]. Мы шли над Тихим океаном и Южной Америкой, приближаясь к «Союзу-19» снизу и сзади. Потребовался еще один виток, чтобы окончательно убрать дистанцию между ними.

«Сейчас «Союз» и «Аполло» пожимают друг другу руки», – сказал Алексей.

Касание[148] вышло очень гладким. «Передайте профессору Бушуеву, что стыковка была мягкой», – радировал я. Мы стянули систему до жесткой конфигурации. Завершив стыковку, я хотел поблагодарить советских инженеров и техников, и включил на своем магнитофоне запись композиции «Hello, Darlin’» в исполнении оклахомца Конвэя Твитти со стихами, которые Конвэй транскрибировал по-русски.

Мы приготовились открыть люки между двумя космическими кораблями – процесс, занимающий три часа, так как оба экипажа проводили проверку герметичности соединения. Когда Дик и я вошли в DM, Алексей и Валерий уже получили поздравление от Брежнева через ЦУП. Мы должны были закрыть люк, ведущий в «Аполлон», потом поднять давление внутри DM добавлением азота в 100-процентную кислородную атмосферу. Алексей и Валерий уже снизили давление внутри «Союза» за два предыдущих дня.

Поскольку мы опережали наш график, я решил немного позабавиться. Я постучал по люку, ведущему в орбитальный модуль «Союза». Алексей постучал в ответ, и тогда я спросил:

«Kto budet tam?»

Наконец мы все подготовили. Прямая телепередача шла на весь мир, я открыл люк номер три в «Союз» и увидел улыбающегося Алексея Леонова, выплывающего мне навстречу из клубка кабелей. «Ah, good to see you (Рад вас видеть)», – сказал он.

Я взял его за руку: «Ochen rad».

Я переместился в «Союз», где обнялся с Валерием. Дик последовал за мной, и вот мы – двое американцев и двое русских – в орбитальном модуле русского космического корабля, на высоте 223 километров над Европой. Мы проделали длинный путь от полетов вдоль «железного занавеса», секретных ракетных испытаний и лунной гонки. Мы не произносили больших речей, оставив это на долю сановников в Хьюстоне и остальных местах. (В хьюстонском ЦУПе за встречей на орбите наблюдали администратор NASA Джеймс Флетчер и советский посол Анатолий Добрынин). Нам позвонил президент Джеральд Форд из Белого Дома. Потом мы обменялись флагами и подписали сертификаты Международной аэронавтической федерации, официально подтверждающие первую международную стыковку.

Мой первый ужин в русском стиле включал восстановленную клубнику (сначала ее высушили, а теперь добавили к ней воду), за которой следовал borshch. До полета мы иногда развлекались с Алексеем и Валерием шутками – сможем мы или нет произнести настоящий русский тост в космосе, с реальным алкоголем. И вот, когда Дик и я ели, космонавты вручили каждому из нас по тубе с этикеткой «Водка». К нашему большому разочарованию, на самом деле в обеих тубах был borshch – русский суп.

После визита, продолжавшегося три с половиной часа, мы с Диком вернулись на «Аполлон», закрыв за собой люки и снизив давление в стыковочном модуле до 260 мм. Мы также стравили воздух из полости между нашим передним люком и «союзовским» на случай, если потребуется срочная расстыковка. В этот момент выявилась небольшая аномалия: датчики давления на «Союзе» показали небольшую утечку. Мы не смогли обнаружить ее место, но она, очевидно, была очень мала, так что мы просто ушли спать. Подошел к концу хлопотный, но великий день. Когда мы проснулись наутро, наши команды по системам жизнеобеспечения сумели понять природу «утечки». Оказалось, воздух в стыковочном модуле разогрелся и расширился, и датчики «Союза» приняли расширение за утечку.

Во второй день совместного полета Алексей перешел на «Аполлон», а Вэнс – в «Союз». Как раз в это время Валерий провел для мира телевизионный тур по «Союзу» на английском языке – американской и европейской аудитории такого еще видеть не приходилось. Затем настал час для Алексея, Дика и меня сделать то же самое на «Аполлоне», но по-русски.

После обеда все снова поменялись местами, и мы провели в «Союзе» орбитальную пресс-конференцию, на которой отвечали репортерам в обоих центрах управления на вопросы о достоинствах совместного проекта. В конце один из советских журналистов спросил Алексея, насколько уютно было ему на «Аполлоне» и понравилась ли ему американскя пища. «Как сказал один философ древности, самое лучшее в хорошем обеде – это не то, что ты ешь, а с кем». Я не мог не согласиться.

В конце второго рабочего дня я передал Алексею пакет семян канадской ели, чтобы их посадили в СССР – дар американского народа и первый шаг к созданию живого памятника проекту. Затем мы провели заключительную церемонию, соединив две половины медали ЭПАС, что символизировало стыковку и рукопожатие на орбите. К 16 часам, сказав последнее «do svidania» Алексею и Валерию, мы вернулись в «Аполлон» и закрыли люк в стыковочный модуль.