Есть стыковка! История первого рукопожатия СССР и США в космосе

Я вошел в корабль первым, проскользнул на левое сиденье и подключил гарнитуру связи, проверив ее с инженером-испытателем Скипом Шовином и с Бо Бобко, капкомом в пусковом бункере. Я мог слышать и переговоры Алексея и Валерия с ЦУПом. Я перекинулся шуткой с Бо, спросив его, будет ли стартовый отсчет вестись по-английски или по-русски. Дик забрался внутрь и передвинулся на правое кресло. Последним занял свое место в центре Вэнс.

Финальная часть отсчета прошел гладко, без проблем. 15 июля 1975 года ровно в 15:50 по времени восточного побережья, то есть в 22:50 по Москве, наш «Сатурн IB» запустил двигатели – и через три секунды мы оторвались от «пьедестала» на площадке 39B. Я доложил о том, что башня осталась позади, и мы ушли в небеса. Меньший по размеру и весу, чем «Сатурн V», наш носитель шел ровнее. Максимальная перегрузка доходила только до 4g, в то время как на лунной ракете она была «четыре с плюсом», а на «Джемини» – еще больше. Разделение было ощутимым, но совсем не таким резким.

Через 10 минут мы оказались на орбите, в 1800 километров от Флориды. Алексей и Валерий шли в это время над Белградом, столицей Югославии. Хотя я летал уже трижды, внизу открывались новые для меня виды. Для сближения и стыковки с «Союзом» «Аполлон» нужно было запустить со значительно более северным азимутом, и он выходил на орбиту наклонением 51.8° вместо обычных 28.5°. Наша траектория на севере достигала Англии. Опять же с учетом ограничений «Союза» (который не мог подниматься на более высокие орбиты), мы летели низко. Наша начальная орбита имела высоту 149x168 км. Конечно, на первом витке мы были слишком заняты, приводя корабль в правильное состояние, и не глазели по сторонам. А вскоре мы вообще влетели в орбитальную ночь над Европой, так что «кино» закончилось.

Через 40 минут после начала полета мы отстрелили панели адаптера SLA на ступени S-IVB, освободив тем самым стыковочный модуль DM. Я отвел «Аполлон» на несколько десятков метров, развернулся и подошел к DM. Вот тут-то у меня и возникли проблемы. Солнечный свет отражался от поверхности Тихого океана и был таким ярким, что практически затмил перекрестие системы оптического прицеливания COAS – средства обеспечения стыковки, смонтированного на окне передо мной[141]. Я сидел в корабле в нескольких метрах от стыковочного модуля и начинал покрываться потом. В конце концов я решил использовать оптический прибор № 1, глаза, и выравниваться по мишени в виде креста на верху фермы позади DM. Как только модуль оказался на более темном фоне, я задействовал двигатели. Захват был при отклонении по углу всего в 0.01° – лучший результат за всю программу «Аполлон». Но я бы не смог сделать этого без многолетнего опыта, накопленного аж с 1968 года[142].

Мы с Вэнсом и Диком обнаружили на борту «зайца» из Флориды – первые несколько часов по кабине летал москит. К сожалению, чисто кислородная среда кабины в конце концов прикончила его.

К тому времени, как мы проснулись – а это произошло 16 июля в семь утра хьюстонского времени – Алексей и Валерий бодрствовали уже пять часов. (Они пытались сместить время сна в нашу сторону за двое суток до встречи.) Вскоре космонавты провели 18-секундное включение своей двигательной установки и сформировали круговую орбиту высотой 222x223 км. Мы не могли пока разговаривать с ними напрямую: мы, конечно, поднялись высоко, но они все еще находились за полмира от нас[143].

С новыми силами Вэнс взялся за разборку непослушного стыковочного устройства, чтобы позволить Дику проплыть в стыковочный модуль для его проверки. Мы передали в Хьюстон первый цветной телерепортаж. С орбиты с довольно высоким наклонением мы не могли использовать обычные станции наземной сети NASA, и для ЭПАС агентство организовало ретрансляцию части наших передач через спутник ATS-6 на геосинхронной орбите[144]. Это стало предвестником будущей системы сопровождения и ретрансляции данных TDRS, которая использовалась совместно с шаттлами и МКС.

Мы провели еще одну коррекцию 16 июля после полудня[145]. Когда она была закончена, от нас до «Союза-19» оставалось 3100 километров, но Алексей и Валерий уже укладывались на вторую орбитальную ночь. Имея в своем распоряжении дополнительный объем DM, мы распределились на вторую ночевку: Дик расположился в стыковочном модуле, а Вэнс улегся в переходном туннеле. Я спал под креслами экипажа. И пока мы спали, мы с каждым витком приближались на 255 км к «Союзу».

«Союз-19» находился всего в 903 километрах от нас и на более высокой орбите, когда на следующее утро я выполнил с помощью SPS первый маневр сближения незадолго до 08:00 по хьюстонскому[146]. Этот маневр среди прочего снизил наш апогей, позволяя «Аполлону» догонять «Союз». Вэнс установил визуальный контакт с «Союзом» – нашел яркое пятнышко в темноте – и вскоре мы смогли в первый раз поговорить по УКВ-каналу. Дик сказал «Привет!» Валерию и Алексею по-русски, они ответили на английском.