Есть только дорога…

– Да, – Леший "осознался", – И мы договаривались с тобой встретиться. Внезапно я в Новосибе.

– Ага. Тут круто зимой. Я тут однажды была зимой, ещё в школе училась. Нас сюда на "Олимпиаду" по биологии привозили, в Академгородок213.

– А мои сибирские друзья поразъехались кто куда, – грустно сказал Леший.

– Есть же Юки и Малыш! Пообщайся с ними! Будет и ещё кто-то!

– Ты говоришь так, будто что-то знаешь про меня

– Я же ведьма, – в своей манере ответила Лосик.

Они шагали по тротуару, заметённому снегом. Рядом ехали машины, под ногами шуршал снег, и тихо играла какая-то американская рождественская музыка из какого-то магазинчика рядом.

На привокзальной площади ("Площадь Гарина-Михайловского", – вспомнилось Лешему) висел большой баннер с надписью "ПРИЕЗЖАЙ!"

– И это тоже знак? – спросил Леший.

– Да. Новосибирск говорит понятным языком. Не намёками. Поезжай сюда зимовать. Посветлеешь, – Лосик улыбнулась в свете огней площади. Леший обернулся вокруг, посмотрел на тёмное небо, роняющее снежинки, и закружился на месте, раскинув руки. А затем – проснулся.

Глава 8. Дороги ноября.

В палатке было тесно и ещё темно. Виден был отсвет от костра, но голосов не слышно. Леший выкарабкался из объятий Лосика, аккуратно перелез через Полину и Ольгу, кляня себя, что ботинки лежали не у чёрного входа "зелёного чудища", да и выбрался в холодный тамбур. Палатка сверху была покрыта инеем.

У костра сидел Манул, разогревая заледеневшую гречу в котелке.

– Доброе утро, Леший. Ты сегодня ранний птыц.

– Воистину.

– Народы вчера даже не поели гречки, сразу на синьку накинулись. Гречка, блин, пристыла. Зато тут есть глинтвейн. Можешь угощаться.

– Отлично, но лучше уж чаю, – Леший глянул на ледяную корочку в котелке с бывшим глинтвейном и решил его вылить.

– В умывальнике вода тоже подмёрзла, но сверху, – напутствовал его Манул.

Действительно, Лешему пришлось рукой отогревать крышку "умывальника", сымпровизированного из пятилитровой пластиковой бутыли. Он вылил глинтвейн под ближайший куст шиповника, отскрёб ледок и ополоснул его, как мог, из-под умывальника. Потом набрал воды со льдом и поставил на огонь.

– Ништяяк погодка! – сказал Леший, закуривая сигарету.

– Надо приготовить чаю на всех. А то проснутся, ныть будут.

– Я думал, вы не из тех, кто ноет.

– Мы может и не из тех. Но вот неформал – существо городское преимущественно, и ему будет печально при пробуждении.

– Это верно, – согласился Леший.

Он достал из карманов "Грома" строительные перчатки. Надел их на руки с мыслью, что всяко теплее, и повесил котелок над огнём.

Сначала из палатки вывалились Юки с Малышом. Малыш забил трубку молча.

– Ну вот, с ноябрём вас, дес.

– Охаё, Леший-кун! – сказала Юки, мы тут печенек припасли!

– И вам не хворать, – отозвался за Лешего Манул, – Чай готов!

Леший лопал печенюхи, запивая чаем, да слушал разговоры Юки с Малышом.

– На поезд у нас сейчас денег не хватит. Где мы можем вписаться по дороге. В Тюмени у нас есть Надя Филин, ну на самый крайняк – "Троятник". В Омске – только если в "Нефты" ехать, к Анечке, а это далеко от трассы. Нон-стопом мы с тобой рехнёмся. Особенно если снег выпадет.

– Ну смотри, они-чан, можно доехать до Омска, а там на "Ласточку" в Энск.

– Ну, если в три часа будем на вокзале, дес.

Леший прислушивался к разговору, а потом подсел поближе, да спросил:

– А можно с вами в Энск?

– Ну приезжай, у нас круто. Можно стритовать на "Маркса" или в "Кишке".

– Знаю ваши стритовые места, бывал у вас. Меня другое интересует, как бы там зиму перезимовать.

– Можешь с нами, либо ещё куда тебя определим.

– Чувствую себя напрашивающимся нахлебником, – сказал Леший.

– Да что ты, дес.

– Меня умиляет это ваше анимешное "дес" всё же, – Леший улыбнулся.

– А меня вот умиляют ваши чудные словечки уральские, – сказал Малыш, – "падик", этловские "пилики", "своротка"…

– Да ты прямо филолог.

– Ага-ага. Два гамбургера и диетическую колу, как в анекдоте214, – отшутился Малыш.