Есть только дорога…

– Я обижусь, – на месте Волка оказался действительно Волк – матёрый зверь с жёлтыми глазами и бело-серой шкурой, и, рыча, прыгнул на Лешего…

Леший проснулся, упав на пол и ударившись о тумбочку головой.

– Лёша! Ты в порядке? – Ди подскочила с кровати и помогла подняться Лешему с пола.

У Лешего сильно болела голова.

– Да, только я больше спать сегодня не буду. Наверное.

– Там в морозилке у Малыша "перумени" есть, надо приложить, – Ди накинула футболку и, закрыв дверь, прокралась на кухню.

Леший в это время снова закрыл глаза…

– Я не могу тебя покинуть сейчас. И убивать тебя я не хочу, Леший, – Волк стоял перед ним в "библиотеке" в своём привычном человеческом обличии.

– Прости, я погорячился.

– Это ещё ничего. Малая доля того, что мы с Манулом проделываем. Небо простит.

Вообще-то Волк произнёс какое-то другое слово, но Леший услышал это слово, как "Небо". От этого диссонанса у него зародился вопрос, он уже хотел открыть рот, но получил ответ.

– Бог, Аллах, Великий случай, Вселенная, Мироздание, как угодно назови. И не спрашивай, – сказал Волк, – Я так называю, мне привычней.

– Спасибо.

Леший замолчал и оглянулся. По-прежнему, вокруг "библиотека" – ряды книжных полок, кадки с цветами, советские кресла.

Волк подошёл к Лешему, и, к его удивлению, обнял.

– После драки, даже такой, как у нас, надо помириться, – сказал Волк и улыбнулся, выпустив Лешего, – тебе надо выпускать гнев иногда. И слёзы. Принимай себя со всеми слабостями, так будет легче их изжить. Помнишь, я говорил про "компостную кучу". Вот. Слабости – это "компост", которому нужно время и несколько условий, чтоб превратиться в питательный субстрат.

– Опять экология.

– Экология сознания не менее важна. Просыпайся. Красивая девушка уже сидит над тобой, – Волк сделал жест "разрыва связи".

– Лёша, ты всё же уснул? – волновалась Ди.

Леший почувствовал мокрый холод на своих волосах: Ди прижимала к его голове мешок с замороженными пельменями.

– Охуенно, – улыбнулся Леший, – стопщик из Ёбурга и девушка из Кырска сидят на полу спальни в Новосибирске в рождественскую ночь и держат вдвоём мешок с пельменями.

Ди и Леший посмеялись.

После этого, не смотря на глубокую ночь, сна у Ди и Лешего не было "ни в одном глазу". Они стали общаться на разные темы. Леший "задвигал" про лекарственные растения, свои наблюдения за диалектами в автостопе и немного – об эзотерике. Ди рассказывала про людей, занимающихся "энергуйством" в Красноярске. Про парня, ставящего на ручьях фигуры из балансирующих камней. Про дедушку, лазающего на "Столбы" в одних плавках. Про Торгашинские Горы с пещерами, малопосещаемые Мининские Столбы и Дивные Горы250 на левом берегу Енисея, где собираются её знакомые "Энергуи".

Леший слушал, пытаясь проникнуться из рассказов Ди атмосферой города Красноярска. Но почему-то Красноярск в её рассказах сильно перекликался с лешевскими впечатлениями от Ёбурга, и он никак не мог отделаться от этого сравнения.

Под утро в спальню заглянула Юки.

– С рождеством, дес.

– Домо аригато, – отозвалась Ди, – мы давно не спим.

– Мы слышали, – посмеялась Юки, – там кофе готов.

За замёрзшим окном кухни светило яркое солнце. Леший сидел и любовался фигуркой Ди, севшей на подоконник, подобрав ноги под себя. Утренний свет играл на её распущенных волосах, и бликовал на стёклах очков, чёрная футболка свисала на одном плече. "Ди с кружкой горячего кофе на фоне морозного утра прекрасна", – думал Леший.