Есть только дорога…

Он с криком подскочил на пенке между яблонями.

– Лёша ты чего? Всё хорошо?

– Фух. Если это и сон, то очень реалистичный.

– Война снилась, как и говорил водитель?

Леший кивнул.

В подробности он не стал вдаваться. Но теперь знал одно: его прадед наконец встретится с покойной прабабушкой. И Леший только что ему путь открыл. Сам.

Он разжёг трубку и закурил, сидя в темноте, в это время Вика сползла с гамака, удалившись за ближайшие кусты.

А, вернувшись обратно, села рядом с Лешим на пенку.

– А знаешь, – усмехнулся сквозь слёзы Леший, – ты сейчас на фрицев в туалет сходила. А они, бедняги, неупокоенные.

– И что с ними?

– Просто извинись, хотя бы про себя. Тут и наши есть, и фрицы. И мой прадед здесь лежит.

– Как ты узнал?

– Он мне приснился.

– Ты считаешь, это хорошо или плохо.

– Скорее, хорошо. Он теперь обрёл покой.

Вика обняла Лешего, сидя рядом с ним, завернувшись в спальник. Рядом шумели редкие машины на трассе, да пела невидимая ночная птица.

Наступало новое утро, пока настолько раннее, что можно было бы спать дальше. Леший уснул без сновидений, а Вика так и сидела рядом с ним. О чём она думала в этот момент, Леший не знал. Просто Вике надо было охранять его сон.

Глава 17. Домой.

Утро для Лешего наступило со звоном комара, севшего на ухо. Леший раздражённо шлёпнул его.

В это время Вика колдовала с маленькой горелочкой, разогревая воду в большой кружке-"сиротке".

– Доброе утро, сновидец. Сегодня ты ведёшь, а я сплю, можно же?

– Можно. Доброе. Что готовишь?

– Тут чай, – махнула она на наполненную лешевскую кружку, – а тут будет гречка с суджуком. Какой-никакой, а завтрак.

– Какая хорошая у меня попутчица всё-таки, – сказал Леший, потягиваясь, – сон охраняла, завтрак приготовила, нытьё моё выслушала.

– Это ещё не нытьё, – сказала Вика, – я у психоаналитика знакомого такого наслушалась о его работе, сейчас ничего не нытьё.

– Пошли стопить, чудесная, – Леший неожиданно легко отвесил комплимент, подметив для себя это.

Продираться через кусты утром было чуть проще, чем вечером. На удивление, здесь, в отличие от многих придорожных лесополос, не лежало никакой говнямбы, было чисто.

– Посмотри на меня, – сказал Леший, – красавец?

– Хорошо парням, – сказала Вика, – умылся с утра и уже красавец.

– Да ты тоже красивая, не переживай. Мы оба, как говорят мои новосибирские знакомые, "няшечки"

– Ага, "пусечки", ещё скажи. Главное, чтобы водители думали так же.

Первой машиной, остановившейся на широкой обочине обоянской объездной, была "девяносто девятая", едущая до какой-то деревни с названием про "Дворы".

Молодой парень в кепке задавал стандартные вопросы про автостоп, типа, ой, а вы шо, прям тут ночевали, ой, а как вы не боитесь, и так далее.

Ехать оказалось не так далеко. Пройдя "Дворы" до конца, Леший с Викой встали голосовать.

Не прошло и получаса, как им остановилась навороченный белый "Мерседес" с кожаными сидениями и московскими номерами.

– Вам далеко? – водитель, немного смуглой внешности, покосился из-под тёмных очков.

– В Москву.

– Какая станция метро?

– Любая, но если красную ветку будете проезжать, хорошо, – сказала Вика.

– Прыгайте. Рюкзаки кидайте в багажник. Ехать нам далеко. Меня Рустам зовут.

– Я Лёша, а это Вика.

– Очень приятно, – водитель тронул по газам, – я вас на "Юго-западной" могу высадить. Сегодня, Иншалла369, пробок не будет.

– Вы откуда сами? – спросил Леший, сев на переднее сиденье.

– Я с Крыма сейчас еду. Дом в Бахчисарае, бизнес у меня в Москве. Полночи на таможне проторчал, заколебался.

– Так сложно?

– Да там, то одно, то другое. Декларация, то-это… Времени много съедает. Не будете против, если я музыку включу? Можете даже подремать.

– Нет, не против.

Плейлист Рустама представлял собой странный музыкальный коктейль. Сначала заиграла типичная для кавказцев песня "Чёрные глаза", хотя с определением национальности Рустама у Лешего возникли вопросы. Потом заиграла песня Александра Маршала, про степного орла. Потом – "Воля и Разум" Арии. А дальше шёл какой-то клубняк. Леший смотрел на зеленеющие поля и деревья вдоль дороги, на солнышко, да радовался.

Около полудня остановились на заправке возле Мценска. При заправке было кафе, куда Рустам завёл Лешего с Викой.

– Я вообще татарин крымский, – сказал Рустам, – женился на москвичке, сейчас вот живу на два города, мотаюсь. Я в Бахчисарае, она в Москве.

Для Лешего открылась тайна его происхождения, он уплетал шашлык с хлебной лепёшкой, и слушал Рустама дальше.

– Деньги, они вещь такая. Как поток пошёл, так его надо пропускать через себя. Остановишь – лопнешь от жадности. Выпустишь всё – протранжиришь, останешься без штанов. Середину надо блюсти, как бы сложно не было. Но важно, чтоб деньги циркулировали. Это как вода. Стоячая загниёт быстро, без притока и оттока. Вот и я себе не отказываю. Машину вон взял мощную. Благотворительность всякую совершаю время от времени. Это для вас, ребята, обед в этой кафешке стоит дорого. Для меня это – хаер370, благотворительность. Тем более, помог страннику – значит кто-то потом поможет мне.