Есть только дорога…

"Почему дорога нас держала так долго в этом месте? – думал Леший, – Вика ведь говорила, что всегда оттуда спокойно уезжала. А вообще интересное у меня состояние: я словно вновь родился. Внутреннее радио помалкивает. Даже к милой девушке рядом, кроме обычной дружеской симпатии, ничего особого не испытываю. А месяц назад я бы её выспрашивал обо всём на свете, рисовал бы в голове её психологический образ. А сейчас мне радостно, что человек передо мной такой, какой он есть".

В закатных лучах солнца промелькнул танк на постаменте и огромная площадь перед ним.

– Это мемориал в честь курской битвы?

– Да. Большой. Тут столько народу в земле – умотаться. Копатели копают. На огородах люди до сих пор гильзы находят стреляные, каски. А иные и снаряды откапывают.

– Я в подобном месте бывал – Мясной Бор, под Питером. Там сны снились про войну.

– Где я вас высажу, – сказал водитель, – там зимой битвы были, когда на Харьков шло наступление. Так что авось приснится. Не пужайтесь.

"Хорошее напутствие, – подумал Леший, – Вика наверное рассчитывала нонстопом ехать, а теперь точно захочет. А меня вот рубить начало после бессонной ночи на харьковской крыше".

Водитель оставил их у поворота на Обоянь, уже в вечерних сумерках. Машин было на удивление немного, было слышно пение незнакомых птиц в колючих лесопосадках, да стрекотание насекомых.

– Ну что, будем найтовать тут или поедем дальше?

– Не знаю даже. Лесок вроде подходящий.

– Только это всё колючее такое. Надо место без акаций искать, а то на колючках спать неприятно.

– Пошли искать уютное место. Вода у нас есть тем более.

Они спустились с трассы, от нового асфальта и фонарей, в темноту леса. Проломившись через колючки наугад, Леший проклинал свою недальновидность: это ж надо было сунуться штурмовать лесополосу прямо среди акации. Но проламывание сквозь тернии было вознаграждено: обнаружились несколько отцветающих яблонь и какие-то серебристые кусты. "Лох узколистный, – мелькнуло воспоминание из курса дендрологии, – вот под ним и расположимся.

Леший раскинул пенку, Вика разложила на ней спальник. Сам же Леший развесил гамак между яблоней и лохом.

– Ты не боишься гадов ползучих? – спросила Вика.

– Не особо. Нафиг я им нужен.

– Можно я в гамаке сегодня заночую тогда?

– Без проблем.

Вика радостно забралась в лешевский гамак, пожелав тому спокойной ночи.

Леший закурил трубку перед сном, смотрел на тлеющий в чашечке трубки огонёк, потом аккуратно вытряс его содержимое, затоптав берцем. Затем лёг на пенку, с головой завернувшись от немногочисленных комаров, пожелав Вике спокойной ночи, и задремал…

Интерлюдия. Пашка.

Леший сидел у костра, завернувшись в куртку. Вокруг стояли голые кусты, а с полей дул пронизывающий холодный ветер. На сумеречных полях местами лежал снег, под ногами была мокрая каша. Пахло порохом и снегом. Над полем там и тут вспыхивали зарницы, будто искры над электровозом ночью. Но гораздо ярче. Леший вздрогнул от неожиданности, услышав грохот вдали и донёсшуюся канонаду.

"Блядь, говорил нам водитель, что тут война будет сниться, вот и оно, – подумал Леший, – Интересно, здесь же рядом Курская Битва была"

– Это операция по наступлению на Харьков, – услышал Леший голос Волка, – конкретней сейчас освобождение Обояни.

– А зачем мы здесь? – спросил Леший.

– Это ты у гостя нашего спроси.

Леший заметил рядом с Волком ещё одну фигуру. Парень в плащ-палатке, постарше Лешего, стоял, опёршись на винтовку. Что-то в его внешности было знакомое. Неуловимо своё, близкое Лешему.

– Это Пашка. Пашка, это Леший. Думаю, вам есть что обсудить. Оставлю вас здесь вдвоём, присаживайся к огоньку – сказал Волк и ушёл от костра, растворившись в рябых узорах ночного поля. В это время громыхнул взрыв, и Леший с Пашкой отвлеклись, так и не заметив, куда ушёл Волк.

– Сколько тебе лет, Леший?

– Двадцать один скоро будет.