Есть только дорога…

– Проехали выходную горловину Исети! Теперь у нас двадцать минут на сборы! – крикнул Манул.

Тут они увидели ещё одну штуку из арсенала Полины. Она разожгла газ – и вмиг серое, с рыжеватыми потёками ржавчины пространство трубы возникло вокруг: так ярко светил газовый фонарь.

– Ощущаешь себя Пророком Ионой? – спросил Лешего Манул

– А кто это? Я хреново Ветхий Завет знаю!

– Это пророк, который поклялся служить Богу, тому, суровому, ветхозаветному. Но передумал в своём решении, за что в шторм попал в море. А в море он угодил во чрево кита! Вот, представь, плыл он в этом чреве три дня и три ночи, радовался, что остался жив, претерпевал лишения, но молился непрестанно.

– А причём тут мы и товарняк?

– А притом! Чрево кита – это наша с вами труба и весь поезд. В отличие от автостопа здесь с водителем не побеседуешь. Более того, кит не знает, да и вообще не догадывается, что у него внутри что-то разумное сидит и молится. У него в принципе мотивации немного другие. Вот и наш грузовой так же. Так что я, когда езжу на грузовых в стрёмную погоду, часто себя представляю Пророком Ионой. И так и хочется сказать, мол, каюсь, Господи, накосячил я перед тобой. Хотя сам на всю голову агностик…

– А что с Ионой было?

– Его Бог послал проповедовать в какой-то нееврейский город, а Иона воспротивился. Мол, там же гои живут, чё мы им будем проповедовать, если они мерзостные язычники и погрязли во грехе? И решил избавиться от задания, съебавшись на чьём-то корабле. Корабль по пути попал в шторм. Думали-гадали, кто же крайний? Выбрали Иону, выкинули его за борт, а там его кит подхватил. Ну и вот, он молился там и каялся. Бог уговорил кита доставить Иону на берег, тот пошёл в город к неверным язычникам, и как давай им проповедовать. Те такие, мол, нихерассе, пророк нарисовался, а Иона и говорит, мол Бог мой вас покарает и испепелит, если не покаетесь. Ну, короче, представь, весь город покаялся, а Иона вышел из города, став ждать кары небесной. Но не дождался. Там ещё что-то было. Но мне вспоминается из этой истории именно кит183.

– Обычно ты цитируешь почти дословно. В этот раз ты рассказывал, как автостопную байку у костра.

– Такие вещи надо воспринимать проще. Они изначально и были "автостопными байками у костра". Гораздо позже обросли ненужными подробностями и традициями, – отмахнулся Манул.

Лешему хотелось спать. Он попросил трубку у Манула, так как свою доставать и забивать не хотелось. Ребята спихали всё снаряжение по своим рюкзакам, Полина притушила газовый фонарь, вновь погрузив трубу в гулкую тьму, перемежающуюся редкими вспышками по краям трубы. Манул сказал:

– Трёхминутная готовность. Сейчас будем стрелку проходить.

Действительно, поезд уже шёл "малым ходом" и качнулся на стрелке. Заскрипели тормоза. Леший застегнул все карманы и молнии на "Громе", оправился и приготовился прыгать. Поезд встал.

По сигналу Манула первой спрыгнула Полина. Поезд стоял в очень неудобном месте, на среднем пути. Вокруг светили фонари, за которыми была платформа и спасительный сосновый лесок. Манул кинул Полине её рюкзак, она подхватила на ходу. Потом – Лосик. Затем – Леший. Последним спрыгнул под свет фонарей сам Манул. Здесь в межвагонье они были ещё не сильно заметны, но, выбежав под самые фонари, поскакали через пути до платформы, где останавливаются поезда, спрятавшись в тень будки. Как только нога Манула коснулась платформы, прозвучал гудок, и по ближайшему к ним пути просвистел пассажирский поезд, сияя окнами.

– Теперь – по тропинке и в лес, – скомандовал Манул, – тропу на наши скалы я знаю наугад и наощупь.

Первым делом Леший закурил сигарету, девушки убежали в кусты, а Манул продолжал излучать уверенность и спокойствие. Прогрохотал под ногами деревянный мостик, зашуршал песок дорожки через дачный посёлок, остались позади лающие собаками дворы, пруд с чёрной водой, и вот под ногами появились первые грязные лужи. Леший шёл замыкающим, стараясь идти след в след, даже не пытаясь запомнить дорогу.

"Это похоже на автоматизм. Вдох-выдох, правая-левая… На самом деле, Манул излучает сейчас какое-то спокойствие, и я ему доверяю…", – думал Леший, глядя на силуэты своих друзей.

Перед ним шла Лосик. Все молчали, слушая шорохи осеннего леса. В одном месте Манул свернул на лесную тропку, сразу ветви захлестали по бокам, и стал чувствоваться подъём в гору. На фоне звёздного неба вырисовался силуэт гранитного "лба" над лесом.

– Мы пришли. Впереди – стоянка, на которой поставимся лагерем.

– Это ж хорошо. Костёр ещё надо будет разводить?

– Утром. Пока надо поставить палатку и рухнуть спать.

Манул достал своё "зелёное чудище", и при свете газовой лампы начал её распечатывать.

Девушки расчистили место от камней, веток и шишек, Леший помог Манулу возиться с дугами, и вот спустя пять минут, палатка была установлена, а вещи закинуты внутрь.