Есть только дорога…

Леший делал всё на автомате, засыпая на ходу. Он разложил спальник, рядом со спальником Лосика, возле задней стенки, поставил берцы в "тамбуре", положил "Гром" под голову. Лосик улеглась рядом, обняв Лешего. Следом юркнула в свой спальник Полина. Последним улёгся Манул, ибо даже сверхлюдям и шаманам надо отдыхать. Он закрыл молнию на палатке, и внутри сразу образовалось подобие уюта. "Зелёное чудище" стояло островком тепла посреди холодного осеннего леса у суровых скал. Леший засыпал, гладя Лосика по голове…

Снилось Лешему, что вся их компания стоит на Башне в Екатеринбурге. И Волк рядом. Дул сырой холодный ветер, на высоте над головами маяком сверкали красные фонари. Волк с Манулом и Полиной говорили о смертях на Башне, считали какие-то цифры. Леший, даже здесь чувствуя усталость, не вмешивался в разговор, текший, казалось, без его участия, а просто смотрел на город. Рядом стояла, облокотившись на остатки железных перил, Лосик.

– На самом деле, я тоже боюсь высоты, – проговорила она, – понимаю, что можно не бояться, и иногда перебарываю себя.

– Ты устала сегодня?

– Не очень. После учёбы своей я отдыхаю с вами, как бы не было мокро, грязно и холодно…

Волк повернулся к Лешему и Лосику:

– Здесь много смертей было, все на площадке не поместятся. Ребята вчера здесь поговорили с хранителем Башни, и он разрешил отпустить одного человека. Кирюха, покажись!

Между Манулом и Полиной сидел мальчик. Пацан лет двенадцати-тринадцати, невысокого роста, в балахоне, джинсах и кепке-бейсболке с надписью "USA"184.

– Эй, тебе не холодно так? – сказала Лосик.

– По-разному. Сегодня зябко. А вообще я привык, – парень проговорил хриплым голосом, показав в свете красных ламп рот с трещиной на зубе.

– Иди, обниму, – Лосик раскинула руки, приглашая к себе.

– Ох, какая тёлочка, – Леший поморщился, но парень проговорил с сожалением дальше, – Я не успел ничего. Мои пацаны уже переженились, кто не сдох. Я один тут болтаюсь между небом и землёй. Хоть пообжимаюсь.

– Чего тебя сюда понесло? – спросил Леший

– Потому что могу. А упал потому что дурак. Спорим, залезу? Спорим, пройду? Прошёл, блядь, выебнулся перед пацанами. Всё равно никто из них гроб не нёс.

– Грустно. Смелый, бедняга, – Лосик гладила по голове прижимавшегося к ней Кирюху, – ничего, переродишься и всё-всё успеешь. Обещаю!

– Прямо успею всё попробовать?

– Ну, кое-что надо попробовать не пробовать, – сострил Леший.

– Нахуй тогда жить, если не пробовать?

– Можно же не вступать в споры. А то получается, что тебя вызывают на спор, а ты ведёшься…

– Ты ссыкло, – пацан решительно поглядел Лешему в глаза, – когда ты последний раз делал поступок на спор? Когда бросал вызов?

– Лучше быть ссыклом, чем малолетним долбоёбом, сорвавшимся с Башни, – обиделся Леший.