Есть только дорога…

– Нам трудно говорить с тобой, но у каждого своя правда. Я своё долбоёбство признал. Признай и ты свою трусость. И начни её изживать.

– Ты таких умных слов здесь понабрался?

– Такие, как ты, сюда не ходят. Раз ты здесь и видишь меня, значит, можешь всё исправить в своей жизни. Просто попробуй не ссать.

Леший задумался: "Привидение меня жизни учит. Привидение малолетнего разбившегося пацана. При Лосике и всех-всех. Что же творится вокруг?" Он резко вскипел, набрался злобы и сказал:

– Слышь ты, ебанат! Твои-то подвиги ограничиваются тем, что ты свалился с двухсотметровой высоты, а сейчас учишь жить меня, не то, что не будучи мной, но даже не достигнув моего возраста! – Леший взял Кирюху за ухо, оторвав его от Лосика, и дал ему ногой под жопу. Да так, что тот чуть не свалился с Башни. Кирюха удержался, зацепившись за железный "уголок" обломанного перила.

– А-а-а, гандон ебаный! – заорал Кирюха-привидение, метнув в прыжке ногу в Лешего. Леший, как однажды случилось в общаге, поймал Кирюху за ногу, завернул его "маваши в прыжке" в сторону ночного города. Каким-то немыслимым образом он подхватил висящего Кирюху за шиворот.

– Ты уже мёртв, уёбок! Что тебе ещё от меня надо? Леший был в ярости и панике одновременно, по глазам текли слёзы.

– Отпусти меня, как пацана прошу!

Леший оглянулся на Волка и ребят. Лосик обнимала Полину и плакала, Манул курил трубку и смотрел на ночной город. Лишь Волк, с бесстрастным выражением лица, кивнул, мол, отпускай.

– Я уже перерос пацана, Кирюха! Ты свободен. Передавай приветы всем, кого увидишь там… – с этими словами Леший разжал пальцы на его балахоне. Почувствовал в долю секунды, как плотная ткань врезалась к нему в пальцы и не хотела в полёт.

– Ура-а-а-а-а-а! – закричал Кирюха, падая вниз. Леший, сквозь слёзы, попытался присмотреться, но так и не увидел ни места падения, ни тела Кирюхи. Сил не было вообще.

– Почему? – спросил Леший, доставая сигарету из пачки и подкуриваясь, – почему всё именно так?

– Тебе надо перебарывать свои страхи, друг мой Волосатый, – ответил Волк. Они все только у тебя в голове.

– И что мне сейчас прыгнуть отсюда? – Леший сидел, свеся ноги в двухсотметровую пустоту.

– Можешь прыгнуть. Только выдержит ли сердце? Мне будет жаль, если Лосик проснётся в объятиях хладного трупа с аневризмой аорты185. Лучше просто ступай с Лосиком. Она у нас, как Валькирия186, отпускает души чересчур смелых.

– Я никуда не пойду с вами, отпускатели душ, блядь…

Лосик подошла к Лешему сзади, положила руку на плечо.