Есть у Революции начало

— Но вина тут отличные, — налил мне херес в другой бокал.

— Ты обязательно должен попробовать более крепкие вина, — вынул из ведёрка со льдом и показал, пузатую тёмную бутыль с надписью, — Ferreira.

— «Красное вино — напиток для мальчишек, а портвейн — для мужчин» Самюэл Джонсон (1709–1784).

Так я и дегустировал, под руководством Николя, как он попросил себя называть, после брудершафта. От увлекательного занятия нас оторвали официанты, сервировавшие наш столик горячими блюдами. Только теперь, взглянув на сцену, мы с удивлением заметили, что исполнительница избавилась от строгой одежды и стоит в одном открытом лифе с завязками на спине и дамских панталонах с оборочками. Освещение тоже изменилось, пульсирующими прожекторами выхватывая различные части тела артистки.

Когда она закончила свою песню, мы не зафиксировали, так как тапёр продолжал играть ритмическую музыку, под которую она плавно двигалась, имитируя восточный танец.

— Бедная женщина, — с грустной иронией подметил я, обращаясь Николя.

— Она так туго зашнурована сзади, что ей необходима помощь со стороны. Проклятые чопорные британцы, так и будут наслаждаться её мучениями, не решаясь ослабить шнуровку.

Солидно наклюкавшийся Николя, тут же пошёл к ней, освобождать труженицу сцены от последней одежды.

Его широкую улыбку невозможно было не заметить, даже под пышными усами и бородой. Тем не менее, двое мужчин, выскочивших невесть откуда, грубо схватили монарха за руки, едва он протянул их к корсажу полуобнажённой певицы. Не желая устраивать пошлое побоище в приличном заведении, я бросился к этой троице. Припав на колено, громко, с приличествующей патетикой возопил.

— Ваше Величество, прикажете вызвать охрану? — резко наклонил голову, чтобы все зрители увидели степень моей покорности, если даже не расслышали слов.

— В крайнем случае, могу убить на месте, всех, коснувшихся Вашего Высочества. Только прикажите, — с холодной угрозой в голосе произнёс я на английском языке.

Испуганные охранники, внимательно разглядев лицо нарушителя, в свете мерцающего света прожекторов, испуганно отдёрнули от Николая руки.

Один, даже припал на одно колено, по моему примеру. Вытаращившая на нас глаза певица, открыла рот от удивления.

— Ну что вы все остолбенели? — продолжил я, как ни в чём не бывало.

— Развяжите завязки сами, если не хотите утруждать своего короля, — приказал блюстителям порядка. Парни бросились расшнуровывать корсет девицы, не тяжёлого поведения. Забравшись в мысли одного из бодигардов, с улыбкой понял, что корсет и панталончики, это обычный минимум, до которого раздевается певица. Она вполне приличная солистка, подрабатывающая здесь, в свободное от выступлений в театре, время.

Осознав нашу ошибку, попросил прощения у девушки.

— Извините за наше самоуправство, — лёгким движением руки отогнал, увлёкшихся раздеванием, секьюрити.

— Мы просто не знаем, оговорено ли в вашем контракте продолжение такого увлекательного занятия, — быстро обошёл Николая и поцеловал руку ресторанной певичке.

— Ещё раз, просим извинения за нашу бесцеремонность, — встав по стойке смирно, дёрнул подбородком вниз, изображая гусарский поклон.

Николай Романов, посчитал приключение законченным, и с кислой миной развернулся к нашему столику, полускрытому в кабинете. Едва он отвернулся, я метнулся к уху полуголой девицы.

— Вы уж простите нашего монарха. Вы явно возбудили в нём необычайную симпатию и интерес к вашему таланту.

— Обычно, он так не поступает, — шепнул на прощание, подчёркнуто дружески.

Вернувшись за столик, Николай, разлил по бокалам португальский портвейн. Немного смущаясь, предложил.

— Выпьем за искусство! — подмигнул мне обоими глазами.

Не успели закусить горячей говядиной Веллингтон, запечённой в слоёном тесте, к нам, в полуоткрытый кабинет, вежливо постучали. Знакомый метрдотель, на этот раз, предельно вежливо, осведомился.

— Уважаемые господа, — он низко поклонился, сохраняя наше инкогнито.

— Вы хотели — бы увидеть продолжение выступления ресторанной артистки в приватной обстановке? — вычурно — изысканно, обвёл руками наш отдельный кабинет.

Николя озадаченно посмотрел на меня. Я чуть не рассмеялся, представив, что на вопрос официанта, будет отвечать младший по возрасту. Разумеется, на меня наш гость не смотрел. Воспользовавшись этим, утвердительно кивнул государю головой.

— Мы не возражаем, — соизволил ответить, мой высокородный товарищ по импровизированному мальчишнику.

Почти тотчас, после уходя служащего ресторана, вошла, уже знакомая нам, молодая девушка.

— Велите сразу раздеться, или постепенно? — потупив глаза, заметно стесняясь, произнесла девушка лет двадцати пяти.

— Не такая уж и молоденькая, — заметил я про себя. Мне не было нужды вербовать её в свои помощники, потому, по окончании, решил вытереть из её головы, память, о нынешнем вечере. Вообще, так как я сегодня собрался отдохнуть, ограничусь необходимым минимумом вмешательства в эту реальность.

— Единственно, подчищу память о событиях нынешней ночи у всех её непосредственных участников, включая кебмена и его лошадь, — улыбнулся я про себя.