Читаем Есть у Революции начало полностью

Слишком громко она орала, чтобы это было случайным, — сразу же понял я, не пытаясь заглянуть в разум нищенки. Николай полез доставать портмоне, но я незаметно стукнул его по рукаву. В свете луны, он непонимающе взглянул на меня. Я отвернулся от приставшей к нам попрошайки, чтобы она не видела, и отрицательно помахал указательным пальцем перед своим носом. Не нравилась мне эта побирушка. Сам, ещё четыре месяца назад, побирался в родной деревне, потому отлично чувствовал фальшь, даже если она звучала на английском языке.

— Бог вас накажет, обязательно накажет, — громко разносилось в тишине сонных улочек. Навязчивая нищенка, похоже, отставала. Не прошли и двух минут после расставания с подозрительной аборигенкой, как навстречу нам вышли трое мужчин. Их молчаливые силуэты, в тени заборов, выглядели весьма устрашающе. Моментально вспомнилась странная полуночная попрошайка. Не знаю как в Лондоне, но в нашей деревне, за попрошайничество в неурочное время, могли и собак спустить. Дальнейшие размышления прервал грубый и тихий голос, явно пожилого мужчины.

— Выкладывайте всё, что есть в карманах, — проговорил он спокойно и абсолютно уверенно. Даже лица, преградивших дорогу налётчиков, не проглядывались в темноте. Один из лихоимцев, видимо самый шустрый, занял место на выходе из улочки где мы оказались.

— А вот и наказание подоспело, — тихо сказал своему спутнику.

— Придётся драться. Хорошо, что они разделились.

При последних словах, резко пнул ближайшего к нам мужчину, точно под колено. Мою несолидную фигуру, никто и нападавших не принимал в расчёт. Как ни странно, этот громила успел ударить Николая, куда — то в лицо, прежде чем свалился на мостовую.

Второй бандит, оказавшийся между мной и Николаем, тоже бросился на него как на самого крупного и опасного противника. Моего прыжка хватило, только на то чтобы выбить из руки преступника холодное оружие. Опасно поблёскивая в свете луны, финский нож чуть не попал в моего товарища по несчастью.

— Коля, бей их по ногам! — крикнул ему, прячась в тени домов. Я ждал, что последний из нападавших, придёт на помощь своим подельникам, потому решил подкрасться к нему прикрываясь тенью.

За Николая я уже не опасался. Оба обезоруженных мужчины, один из которых не мог стоять на ногах, не представляли большой опасности. Чтобы успокоить Николая, посоветовал.

— Не торопись. Поиграй как кошка с мышкой, чтобы навык приобрести.

— Вдруг пригодится, — слегка хохотнул, стараясь поднять настроение царя, впервые попавшего в драку.

Почти сразу понял, что мой совет был излишним. Всегда мягкий и доброжелательный по характеру, Николя, неожиданно взбеленился, изрядно получив по морде. Его никто и никогда не бил. К тому же, он свято верил в мои способности отстоять его честь и достоинство. Теперь в нём боролись несколько негативных чувств, сплетаясь в комок ненависти к обидчикам. Он отлично знал, какими способами можно выплеснуть подобные отрицательные эмоции.

Как современный человек, Николай любил бокс, набирающий популярность в мире. Несколько раз присутствовал на кулачных боях в Петербурге. Более того, в путешествиях на Восток, он наблюдал драку ногами и хлёсткие удары ладонями. Именно сейчас, он решил отступить от цивилизованных законов, запрещающих бить ногами, раненого противника. Тем более, упавший первым, преступник, махал ножом. Прямо с земли, чуть приподнимаясь на одной руке, он пытался достать противника.

Я невольно залюбовался дракой. Когда ещё удастся посмотреть, как дерётся государь России. Не обращая внимания на раненого в ногу врага, он встретил мощным ударом в голову, другого, обезоруженного мною. К сожалению, удар, не достиг цели и пришёлся в шею нападавшему. Тем не менее, он слетел с ног и не мог подняться, громко скуля от боли.

Теперь, все свои усилия, Николай направил на ударившего его мужика. Тем более, он уже пытался привстать, замечая, как неудачно складываются события для его напарника. Даже лёжа на земле, вооружённый большим палашом, злодей, представлял серьёзную угрозу.

Николай, быстро сообразил снять с себя длинный плащ, которым он скрывал себя от опознания в Петрограде. Накрыл им человека с ножом и принялся пинать, стараясь попасть по вооруженной руке. Видимо вспомнил, как ловко мне удалось выбить нож у второго преступника.

В темноте ночи, на фоне тёмной земли, он с трудом мог различить даже крупные детали, а тем более руку. Точного удара не получалось. Оставив вооружённого обидчика, Николя, кинулся к лежащему, со свёрнутой шеей. Не обращая внимания на вопли раненого, схватил его за руку и швырнул на того, кто оборонялся ножом. Что там произошло, не видел никто. Судя по изменившемуся крику, он попал на пику своего напарника. Тут, заорал и вооружённый налётчик, только что ранивший своего коллегу. Судя по смыслу криков, это был его сын.

Перейти на страницу:

Все книги серии Из игры в игру

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза