Есть!

– Мне бы что-то попроще и… поосновательнее, – сказала она скорее себе самой, нежели продавщице. И сразу же увидела Большой кулинарный словарь Александра Дюма, романы которого заметно скрасили Еке трудные дни деревенского детства. Стоил он немало, но Еке, как любому филологу, уже самый вид любого словаря внушал надежду и оптимизм.

– Изумительный выбор! – запищала продавщица, незаметно подталкивая Еку в сторону кассы. – Там очень эффектные рецепты. Почти как у Ларисиной.

По пути в кассу Ека успела цапнуть ещё и книгу Гордона Рамзи – агрессивного британского повара с лицом убийцы.

Рецепты действительно оказались эффектными – Ека узнала, что для правильного бисквита нужно взять шестнадцать свежих яиц, а Гордон Рамзи, из другой книги, уместно добавлял, что «это должны быть яйца от свободно пасшейся курицы»! Дюма предлагал совершать немыслимые для начинающего кулинара вещи: «Возьмите пять живых голубей, забейте их и соберите кровь в сосуд, добавив лимонный сок, чтобы она не свернулась». «Ощипайте голубей, выпотрошите их, вставьте лапки внутрь, обдайте крутым кипятком и немного пропассеруйте в коровьем масле. Добавьте пучок пряных трав, ломтик окорока, телячью зобную железу, шампиньоны и трюфели. Залейте небольшим количеством бульона, приправьте по своему вкусу и поставьте вариться. Затем поставьте сосуд с кровью на огонь и постоянно помешивайте её, не давая свернуться. Когда она хорошенько нагреется, но ещё не закипит, составьте сосуд с огня. Пусть кровь остывает».

Кровь стыла в жилах Еки, но она с научным упрямством продолжала кошмарное чтение: «Возьмите зайчонка, разделайте и выпотрошите его, добавив кровь к голубиной крови. Нарежьте мясо зайчонка на филе и порубите вместе с небольшим количеством сырого окорока…»

Ека закрыла книгу и глаза одновременно – вспомнила бабушкину деревню. Крольчатник, где за рабичными ромбиками, среди осколков моркови и зверского духа томились пушистые жертвы. Бабушка пестовала своих кролей, как дорогих внуков, – кормила, разговаривала с ними, заботилась, – но в урочный день всё равно тюкала по голове чем-нибудь тяжеленьким и потом делала кролику дыру в глазике. Чтобы выпустить кровь.

– Потому что главное, Катюшка, нам с тобой – не повредить шкурочку, – ласково приговаривала бабушка, подвешивая свежеубиенного кроля под крышу. Снизу, пыхтя, стелила специальную клеёночку. Маленькая Ека стояла рядом и, задумчиво сунув палец в рот, наблюдала, как стекает через глаз совсем недавно живого и тёплого зверя долгая струя крови. Сам подвешенный кроль выглядел невозможно длинным и мало похожим на пока ещё живых собратьев, распушившихся в клетках.

Кстати, гибрид зайца и кролика называется «лепорид» – эту ненужную информацию Еке торжественно сообщил П.Н. Он каждый день по многу раз забегал в её рабочую студию, чтобы держать в курсе всех мировых событий и собственных, больших и маленьких открытий. О далёких странах П.Н. говорил запросто, как о соседях, – и, высказавшись, бежал из кабинета в поисках новых событий.

Первый выпуск «Ека-Шоу» не просто порвал рейтинги – он превратил их в мелкую труху, как многомощный профессиональный измельчитель, который на следующий же после премьеры день предложили рекламировать Еке. Справочно: за всё время царствования на канале «Есть!» Геня Гималаева лишь однажды рекламировала какой-то хилый соус. Теперь и соус, и саму Геню поглотила пучина забвения – певица Лариса Ларисина прекрасно знает, что это такое. Только что ты отбивалась от вспышек фотокамеры, как от слепней в уральском лесу, а теперь, никому не нужная, отзываешься на безличное «девушка».

Геня ещё не вернулась из своего скоропостижного отпуска, а Ека уже навела порядок на канале «Есть!» и в прилегающих к нему водах – вся прежняя жизнь была разобрана по кирпичику и сложена заново так, как этого хотелось блестящей ведущей, виртуозу кухни и единственному светилу телеканала Еке Парусинской.

– …Берите билет, Парусова, – сказал молодой преподаватель антички, любитель древних авторов и юных дев.

Катя вытащила первый попавшийся – с Гомером. И славно! Аэды и рапсоды, мифология как почва греческого искусства, киклические поэмы, историчность Гомера, стилистические особенности, боги и герои.

– Можно отвечать сразу?

– Без подготовки? – возмутился преподаватель, поддёрнув под столом брюки, а очки, наоборот, спустив на самый кончик носа.

Катя усмехнулась и вывалила на него не только аэды с рапсодами, но и такой ушат подробностей из жизни древнегреческих богов и героев, что бедный препод разалелся, как маков цвет. Неловко обронил карандашик, вначале полез было за ним, потом передумал.

– Вы, Парусова, уж не исчезайте в тумане моря голубом! – попросил он, вручая Кате зачётку с красиво выписанным «отлично». – Загляните на кафедру, посудачим.

…Ека Парусинская, если бы ей сказали сейчас «посудачим», решила бы, что речь идет о том, чтобы зажарить вместе судака. Немудрёная, но вкусная рыбка! А тот преподаватель античной литературы стал первой ступенькой Катиного подъёма наверх, так грубо прерванного уже позабытым нами студентом.