Эстафета поколений: Статьи, очерки, выступления, письма

А за этими словами, вы же видели, следует «но»! «...но все это доказывает лишь то, что литературная часть партийного дела пролетариата не может быть шаблонно отождествляема с другими частями партийного дела пролетариата». Следом за этим что еще сказано Лениным? «Все это отнюдь не опровергает того чуждого и странного для буржуазии и буржуазной демократии положения, что литературное дело должно непременно и обязательно стать неразрывно связанной с остальными частями частью социал-демократической партийной работы». Мало того, если уж читать Ленина, так читать, не стараясь доморощенными средствами намекать на то, что одни высказывания создателя нашего государства и нашей партии нам полезны, а другие, видите ли, неполезны. У Ленина в статье сказано еще и так: «Каждый волен писать и говорить все, что ему угодно, без малейших ограничений. Но каждый вольный союз (в том числе партия) волен также прогнать таких членов, которые пользуются фирмой партии для проповеди антипартийных взглядов». Вот главным образом во имя каких «бесспорных истин» взялся Ильич за перо, а совсем не для того, чтобы, дескать, внушать современникам и потомкам идею всепрощения, когда дело касается партийности литературы.

Нельзя было отсекать это «Спору нет». Подобная избирательность при цитировании ничего общего с научным исследованием или научным освещением фактов не имеет, и уж по меньшей мере это не интеллигентно. Не интеллигентно, по-моему, и делать намеки подобного типа: «Нечего греха таить, бывало, к сожалению, и так, что больше доверяли тем деятелям науки, равно как и искусства, которые громче других шумели, хотя на деле мало или совсем ничего не давали нашему обществу — не делали научных открытий, не создавали ярких, талантливых произведений, которые получили бы признание народа».

Не знаю, каких деятелей науки вы имеете в виду. Вы сами деятель науки, и тут вам, возможно, виднее. Но, коснувшись «равно как и искусства», не назвать ли имена для прояснения истины? На моем веку о партийности литературы и искусства, помнится, «громче других шумели» М. Горький, Д. Фурманов, Н. Островский, А. Серафимович, А. Фадеев, В. Вишневский, Б. Горбатов, Ф. Гладков... Это они-то, может быть, «не создавали ярких, талантливых произведений, которые получили бы признание народа»? Или вам перечислить еще сотни имен до конца преданных делу народа и партии талантливых писателей, режиссеров, актеров, для которых в вашем строго ограниченном списке избранных не нашлось места?

На кораблях есть железный закон: не совать посторонние предметы, в том числе и пальцы, в компас, иначе неведомо чем закончится плавание. Нельзя совать пальцы и в наш литераторский компас. Подобные эксперименты не породили еще ни одного значительного произведения литературы, кино, театра, живописи, музыки. Те, «которые громче других шумели» о партийности литературы и искусства, создали «Мать», «Чапаева», «Разгром», «Молодую гвардию», «Как закалялась сталь», «Цемент», «Железный поток», «Оптимистическую трагедию», «Донбасс»... А до них довольно громко «шумели» о народности — и, в сущности, тоже о партийности литературы и искусства — еще Чернышевский, Белинский, Добролюбов, Писарев. Именно на этом пути, на ленинском, партийном пути, лежали и лежат драгоценнейшие художественные находки советской литературы и советского искусства.

Иной раз у нас неистово шумят, если уж пользоваться этим «строго научным термином, по поводу ничтожнейших в художественном отношении полумладенческих стихов, потусторонних, удручающе многославных поэмищ, инфантильных романов и повестей, серых, плоских кинофильмов, и шумят только потому, что авторы их не чужды фронды, показывают кукиши в карманах и, тоже цитируя Ленина, отсекают это досадное для них «спору нет», замалчивают то важнейшее, что идет после ленинского «но», то есть превращают все в сплошной «простор», отвергают всяческое «большинство над меньшинством», декларируют одни «индивидуальные склонности»; при этом начисто игнорируется некое весьма-таки немаловажное «большинство» — читатель.

Передо мною запись выступлений читателей на недавней читательской конференции в колхозе «Приокский» Шиловского района Рязанской области. Обсуждалось нашумевшее очерковое произведение, опубликованное в одном столичном журнале.

Произведение это хвалили в печати за правду, за мужественность и за другие подобные доблести. Никакое литераторское или партийное «большинство» не оказало ни малейшего давления на явное «меньшинство» в лине автора произведения и редактора журнала. Все было до предела свободно, просторно, инициативно.

Но вот что говорят читатели: