Эсташ Черный Монах

Две основные мачты корабля несли прямые паруса, а две дополнительные – латинские. Такое парусное оснащение позволяло нефу ходить довольно круто к ветру. Кроме того, на одной из мачт была сооружена будка с крышей для наблюдателя – чтобы он мог там находиться при любой погоде.

Адмирал хорошо помнил времена, когда его, тогда еще шипбоя, капитан Пьер Фарино заставлял торчать в этом хлипком «гнезде», открытом всем ветрам, невзирая на погоду. Ураганный ветер завывал, как бешеный пес, дождь хлестал немилосердно, заливаясь даже под капюшон его длинного плаща, и Эсташ проклинал все на свете, в том числе и капитана, который столь немилосердно воспитывал из него морского волка.

Но это было не главным усовершенствованием на нефе. Корабль ему построили еще на верфях Винчестера. Он был уже, чем выпуклые в средней части нефы, а значит, более быстроходным, с деревянным «замком» на борту, превышающим корпус и превосходящим по высоте все вражеские корабли – чтобы можно было нависать над противником и сверху бросать в него камни и лить кипящую смолу, а подойдя поближе, резать снасти огромными острыми серпами, насаженными на рукоятки.

Кроме того, Эсташ ввел рифы, позволявших уменьшать или увеличивать при необходимости площадь парусов, рулевое весло осталось только одно, справа по корме, а площадки для стрелков из лука были поставлены не на столбы, а на форштевень и на ахтерштевень. При попутном ветре неф мчался, как гончая, и редко какому судну удавалось уйти от погони. Разве что его капитану сопутствовала удача, и он успевал спрятаться в какой-нибудь мелководной бухточке.

Эсташу почему-то вспомнилось его нападение на Абловиль, когда он вызволял из плена Абаль и дочь. Когда сенешалю Нормандии Кадоку донесли о появлении Черного Монаха в водах Сены близ Руана, он немедленно принял меры, чтобы перехватить его в устье реки. Голубиная почта быстро донесла приказ до кораблей его эскадры, и они устроили Эсташу засаду.

Но Кадок не учел одного – ему противостоял умудренный богатым опытом пират, для которого подобные засады были, что называется, хлебом насущным. Черный Монах сам изрядно поднаторел в таких делах.

Впереди галер он пустил обычный челн (но под парусом), в котором находились Большой Готье и еще один матрос родом из Нормандии, изображавшие простодушных рыбаков. Их даже не подумали остановить; таких суденышек много курсировало по Сене. Они-то и доложили Эсташу о засаде, все обстоятельно высмотрев и подсчитав количество судов, находившихся в засаде.

Он напал на противника перед утром. Конечно же, люди Кадока крепко спали. Ведь только идиот может плыть по изобилующей мелями и коварными течениями реке в ночное время. Так они думали. Но Большой Готье разведал фарватер реки в этом месте досконально. И пираты обрушились на вражеские корабли, когда только-только начало светать.

Застигнутые врасплох рутьеры Кадока почти не сопротивлялись. У Черного Монаха не было намерения пустить на дно всю вражескую флотилию. Он лишь захватил пять галер – и был таков. Кадок, как потом ему донесли, едва с ума не сошел при этом известии. Такого позора ему еще не доводилось испытать.

Позже, когда Эсташ стал служить королю Филиппу-Августу, он даже подружился с норманном. И лишь тогда он узнал, что тот похитил жену и дочь по приказу самого короля. Французский монарх хотел таким образом договориться с Черным Монахом, чтобы тот перешел к нему на службу, потому как французские корабли из-за действий английских пиратов боялись покидать хорошо укрепленные гавани.

Мало того, когда Филипп-Август бросил свой флот против Брюгге с целью призвать к порядку своего мятежного вассала Феррана Фландрского, дело и вовсе приняло плохой оборот. Гийом-Длинный меч, граф Солсбери, и Рено Булонский напали на французский флот с тыла и уничтожили или захватили (что практически одно и то же) четыреста крупных кораблей.

«Французы плохо разбираются в морских делах», – заключил с горечью Филипп-Август. В этот момент он сильно пожалел, что не больше не делал попыток привлечь Черного Монаха на свою сторону. Первая, увы, оказалась слишком неудачной. Кто же знал, что он так дорожит своей семьей… Да и Кадок маху дал, упустив Черного Монаха из расставленных сетей.

И решение короля Франции любой ценой заполучить прославленного пирата-флотоводца стало крепким, как никогда прежде. Любой ценой!

Все обошлось даже лучше, чем предполагал Филипп-Август. Пять галер и три десятка рутьеров Кадока, которых считали за собак, – небольшая утрата. Король хотел предложить Эсташу за измену Англии крупную сумму в золоте и свое покровительство, но тот скромно отказался от денег (у него их было больше, чем в казне монарха!), поставив лишь два условия: его должны возвести в рыцарский сан и позволить построить в Париже особняк, чтобы жена и дочь могли вращаться в высшем обществе Франции.