Эстер Уотерс

— Что такое? Ведь ты же — Демон, а боишься какой-то грелки. Просто не верю своим ушам, — сказал мистер Леопольд. — Ну ладно, говори, хочешь ты взять приз на Гудвудских скачках или нет? Если хочешь, лежи смирно и не мешай нам согнать с тебя еще фунта два.

— Вот как раз эти последние два фунта и приканчивают человека. Вначале-то все идет как по маслу, — сказал Демон, перекатываясь под периной подальше от грелки. — Знаю я, чем это кончится: я так ослабею, что никуда не буду годен на скачках.

Мистер Леопольд и мистер Надувало переглянулись. По-видимому, они уловили некий резон в словах измученного мальчишки, и грелку убрали. Но когда Демона снова поставили на весы, оказалось, что он еще чуть-чуть не достиг желаемого веса, и хозяин приказал сделать еще одну попытку. Хотя Демон хныкал и утверждал, что он натер себе ноги, его все-таки снова послали в Портслейд в сопровождении надежного Уильяма.

Когда тщедушное тельце Демона лишилось последних излишних фунтов веса, физиономия мистера Леопольда приняла несколько более спокойное выражение, и в доме начали перешептываться о том, что он вместо того, чтобы поставить для перестраховки часть денег на другую лошадь, решил поставить все на одну. Однажды огородник сообщил, что видел, как мистер Леопольд отправился в Брайтон.

— Старик Уоткинс уже недостаточно хорош для него — вот что я вам скажу. Если Серебряное Копыто победит, мистера Леопольда только и видели здесь, в Вудвью. Он купит себе один из этих больших домов на побережье и заведет собственную конюшню.

VIII

Великий день был теперь уже не за горами, и сквайр пообещал отвезти всех в Гудвуд в большом экипаже… Никто больше не молил бога о дожде, ноги лошадей были в отличном состоянии, и три погожих солнечных дня способствовали всеобщему приподнятому настроению. Миссис Лэтч и Эстер хлопотали на кухне, готовя в изобилии цыплят, пироги и желе, а в коридоре появились ящики с фруктами и вином. Из Уорсинга приехала портниха, и молодые дамы завладели ею на несколько дней. Наконец одним ранним солнечным утром, когда не пробило еще восьми часов, пару коренников поставили в оглобли экипажа, прибывшего из Брайтона, во дворе заиграл рожок, а Рыжий уже надрывался под окном у своей сестрицы:

— Ты опоздаешь, ты опоздаешь! — вопил он.

За исключением двух молодых людей, присоединившихся к компании по приглашению барышень, никого посторонних не было. Мисс Мэри, вся в белом и голубом, заняла место на козлах рядом с отцом и выглядела очаровательно, а черные волосы Пегги казались еще чернее под белым шелковым зонтиком, которым она небрежно играла, стоя в коляске и перебрасываясь шутками то с тем, то с другим, пока сквайр сердито не приказал ей сесть. Пора было отправляться. Уильям и кучер, державшие коренников под уздцы, бросились бегом к экипажу и вскочили каждый на свое место. Желтоватый профиль мистера Леопольда выглядывал из-за корзин и макинтошей, заполнявших экипаж.

— Ах, до чего ж хорош Уильям в новой красивой ливрее!.. Все, все про это говорят — и Сара, и Маргарет, и мисс Гровер. Зря вы не вышли поглядеть.

Миссис Лэтч ответствовала молчанием, и Эстер, вспомнив, что повариха терпеть не могла ливреи, пожалела о своих словах «Теперь она опять на меня взъестся», — подумала девушка. Миссис Лэтч быстро прошлась взад и вперед по кухне, открыла духовку, закрыла ее, поглядела в окно и, убедившись в том, что остальные служанки все еще стоят на дворе и не могут ее слышать, сказала:

— Как ты думаешь, он много на этот раз поставил на скачках?

— Ну откуда же мне знать, миссис Лэтч?.. Да ведь Серебряное Копыто обязательно победит.

— Обязательно победит! Сколько раз я слышала такие слова. Все они всегда обязательно должны победить. Я вижу, ты уже научилась рассуждать, как те, — сказала миссис Лэтч, отходя от окна.

— Я знаю, что это скверно — играть на скачках, да ведь что я-то могу — простая, бедная девушка? Если бы не Уильям, я бы и не взяла этого билетика.

— Так тебе, значит, очень нравится Уильям?

— Он был такой добрый… Такой добрый, когда…

— Ясно, ясно, — когда я была злой. Ты от меня тогда добра не увидела. Но ты всего не знаешь. Я очень была расстроена в те дни, ну и потом еще… Но ты на меня не в обиде? Я теперь кое-что для тебя сделаю — научу тебя стряпать.

— Ох, миссис Лэтч, — я уж так буду…

— Ладно, ладно. Когда ты прошлый раз гуляла с ним вечером, говорил он тебе, много ли поставил на скачках?

— О скачках-то он говорил, все тут про них говорят, а вот сколько поставил, не сказал.

— Ну да, они никогда этого не говорят… А ты не передашь ему, что я у тебя спрашивала?

— Нет, миссис Лэтч, не скажу.

— Это, понимаешь, ни к чему, только разозлит его. Восстановит против меня. Его теперь, боюсь, ничем уже не остановить. К этому стоит только пристраститься — все равно как к выпивке. Вот если бы он женился, может, тогда и поотстал бы. Если бы жена попалась с характером, взяла бы его в руки. Мне одно время казалось, что ты девушка с характером…