Естественный ход событий (СИ)

Я заглянула в кухонный шкаф и выбрала пару продуктов, из которых могу быстро состряпать нехитрый завтрак. Помидор, яйцо и тост. Адаже точно хватит? Я всегда завтракала скромно, но не была уверена насчет лекаря. Не хочу вернуться в комнату и застигнуть его врасплох. Сделаю пока то, что есть, а уже потом исправлюсь, если понадобится.

…

— Приятного аппетита, — пожелала я Адаже, когда мы уселись за стол.

Он ответил взаимностью и принялся за еду. Я последовала его примеру. Думаю, от Адаже ждать похвалы бессмысленно, особенно за такое простое блюдо. Это не так уж важно, я способна самостоятельно оценить его и вынести вердикт: получилось лучше, чем вчерашний ужин лекаря. Если в первое мгновение приготовленное и поданное мужчиной блюдо казалось приятным открытием, то после горькая правда раскрылась во всей красе, и этот жест совершенно потерял свое очарование. Я на мгновение вспомнила удивительный вкус завтрака, что однажды принес мне Заксен. По щекам мелко пробежали мурашки, нос заполнился приятным ароматом, а разум — пеленой. Сейчас, как и тогда, это утро кажется чем-то невероятным, волшебным, будто такого никогда не могло быть наяву. Но на самом деле было. И на самом деле то прекрасное блюдо приготовил повар Гончих, а не Заксен лично мне, сам же командир, судя по проигрышу в соревновании, готовит не лучше Адаже. Почему-то эта горькая правда казалась мне очаровательной. Причины известны… Блин. Просила же оставить меня в покое хотя бы в стенах дома… Неправильно столько думать о Заксене, неправильно углубляться в чувства еще больше.

— Я было перестал жалеть, что нанял тебя, — сказал Адаже с недовольным лицом. — Ты показалась достаточно амбициозной и быстрой. А на деле зависаешь без причины. Нервирует.

Я заметила, что застыла с вилкой навесу и поспешила исправить это недоразумение. Я бы хотела не думать о Заксене по крайней мере тогда, когда я работаю. И вообще не думать о нем. Но пережитые эпизоды сами лезут в голову, как их ни гони. Мне еще предстоит научиться игнорировать их.

Я хотела было начать разговор с Адаже, чтобы отвлечься, но меня опередили.

— Адаже! — отчаянно кричала женщина, непрерывно колотя в дверь. — Адаже!!!

Я вскочила со своего места быстрее Адаже и поспешила открыть дверь. За ней стояла женщина с ребенком на руках. Это был мальчик лет четырех, его заплаканное лицо было бледно, глаза закатились, тонкая рубашка медленно напитывалась кровью в районе живота. Я быстро приняла ребенка из рук недоумевающей матери.

— На стол, быстро! — скомандовал Адаже, доставая инструменты, я повиновалась. — Сколько времени прошло?

— Н-не больше десяти минут! — в панике прокричал женщина. — Я его сразу к вам…

Адаже кивнул и проговорил:

— Шанс есть. За дверь. Обе!

Я выволокла на улицу сопротивляющуюся женщину и закрыла дверь. Я хотела бы помочь Адаже, но ему лучше знать, принесу я больше пользы или вреда в данной ситуации. Мое сердце колотилось как сумасшедшее. Я не раз видела сильно раненных людей, не раз была сама в подобной ситуации. Но другое дело — ребенок. Я все еще чувствовала его вес у себя на руках, морозящее душу и сердце прикосновение холодеющей кожи. Мне показалось, что он в ужасном состоянии. Но Адаже я верила больше, чем себе, а потому не переставала прокручивать в голове его слова. «Шанс есть». Адаже сможет. Мальчик выживет. Все будет хорошо. «Шанс есть».

Я не смотрела на мать. Мне было достаточно ее всхлипов и беспокойного шарканья перед входом дома. Не хочу еще и смотреть. Не хочу говорить. Мои слова не помогут, ей нужен лишь вердикт Адаже: «он будет жить». Мать ждала именно этого. И я вместе с ней.

Прошло много времени. Женщина уже не кружила у лестницы, она села на ступеньки, сгорбилась, будто сама была глубоко ранена, и качалась вперед-назад, периодически останавливаясь, чтобы протереть потное лицо трясущимися руками и затем вновь начать свои отчаянные убаюкивания. Я не решалась ни двинуться, ни вздохнуть громче положенного. Казалось, для меня самой время замерло, и картинка навсегда застыла на статичных качаниях женщины передо мной. Из звуков остался лишь глухой шорох за дверью и шелест листвы над головой.

Щелкнула ручка двери — мы обе подскочили, как от выстрела. На пороге показался Адаже.

— Он будет жить, — сказал лекарь.

Женщина взвыла, упав на колени перед Адаже. Она схватилась обеими руками за грудь и тянула на себе рубашку, ее золотые глаза тут же наполнились слезами, рот искривился в болезненном спазме. Она то прятала лицо в руках, то вновь поднимала его к Адаже, неустанно выпаливая благодарности, ползая перед ним на коленях, обдирая полы старого трухлявого платья.

— Принеси препарат А… — Адаже повернулся ко мне и на секунду запнулся. — Вторая полка снизу, первый флакон справа, поймешь по красной обмотке. Ложку не забудь.