Естественный ход событий (СИ)

Я тут же ринулась в дом, к полке. По пути боковым зрением видела хрупкую фигуру мальчика, что лежал на столе, а рядом в тазе множество алых бинтов и тампонов. В нос ударил густой запах крови, меня замутило от представшего вида, но я не позволила себе остановиться, быстро нашла нужный флакон, захватила ложку и помчалась на улицу. Адаже сидел перед стенающей женщиной и ждал меня. Он налил лекарство и быстрым движением внес в рот матери, придерживая ее за голову. Женщина скривилась и отпрянула от лекаря, вытирая рукавом алые губы. Ее взгляд из замыленного стал ясным, она быстрым неловким движением вытирала красные и мокрые от слез щеки и страдальчески смотрела на Адаже, открыв рот в недоумении.

— Я сказал, он жив. Придите в себя, вы нужны ему в полном рассудке, — строго сказал Адаже.

— Д-да… — растерянно кивнула женщина. — Да, вы правы. Простите, — она подняла полы платья и встала на трясущиеся ноги, направляясь в дом.

— Обопритесь о меня, — сказала я, подставив ей плечо. Женщина активно закивала, проглотив вновь подступившие слезы и приняв мою помощь.

Мы подошли к столу, где без сознания лежал ее сын на окровавленной ткани. Женщина ахнула, глянув на него, и тут же ринулась к мальчику, лихорадочно водя руками над его телом, боясь тревожить швы, но не находя отдушины для накрывшей ее паники. Она только и могла, что наклониться над ним и зарыться руками в белесых тонких волосах, шепча благодарности в его бледный лоб.

Я, ошеломленная, стояла рядом с Адаже и молча смотрела на представшую перед глазами картину. Мы стояли так еще некоторое время, пока мать не пришла в себя и не отошла от сына, чтобы вновь поблагодарить Адаже.

— С-спасибо вам, — в который раз прошептала она сдавленным голосом.

— Все закончилось. Ему нужен покой, здоровое питание и регулярный уход за раной, чтобы восстановиться как можно быстрее.

Лицо женщины побледнело. По ее впалым щекам и ободранному грязному платью было видно, что она сама давно не видела ни денег, ни пищи. Но тело ее сына выглядело более-менее крепким, значит, она частенько отдавала свою порцию ребенку. Весь вид женщины говорил о бедности и сложной жизни, но она не проронила ни слова жалобы, услышав рекомендации Адаже.

— Вы хорошо постарались, — мягко сказал лекарь. — Не будь вы так преданны заботе о сыне, он не пережил бы этого ранения.

Мать лишь молча улыбнулась ему тонкими истрескавшимися губами и кивнула в знак благодарности. Затем потянулась к тощему мешку, где, предположительно, лежала пара монет. Наверное, оставлены на самый крайний случай. Очевидно, женщина посчитала, что вот он наступил.

— Не стоит, — остановил ее руку Адаже.

— Но как же?.. — робко спросила она слабым голосом.

— Я рад, что смог помочь вам. Но как, считаете, буду спать, думая, что затем вы или он умерли от голода?

Женщина в который раз поблагодарила Адаже.

— Как вас зовут?

— Лайна, — тихо сказала она. — А моего мальчика зовут Нирон.

— У вас есть дом?

Лайна кивнула. Я с грустью подумала, что для района убежища этот вопрос совершенно нормален.

— Я буду приходить к вам некоторое время заменить повязки Нирону. Проведете меня?

Женщина вскинула голову, выпалив:

— Я сама! Сама буду к вам приходить. Пожалуйста, — тихо добавила она.

Я удивилась ее просьбе, но Адаже, похоже, ничего не смущало.

— Хорошо. Но в таком случае вам придется нести его на руках.

— Я понимаю.

— За перевязку тоже ничего не нужно, — предупредил Адаже. — Только приходите каждый день, не пропускайте процедуру, пока я не разрешу.

Она благодарно кивнула и направилась к сыну.

— Подождите, — остановила ее я и подошла вплотную.

Лайна удивленно посмотрела на меня и остановилась. Я взяла ее руку в свою и вложила в нее горсть монет. Женщина протестующе покачала головой, стараясь вернуть мне деньги.

— Вам они нужнее, — твердо сказала я. — У меня есть кров и пища. Сейчас, пожалуйста, позаботьтесь и о себе тоже. Купите еды или теплой одежды. Не списывайте себя со счетов. Здесь хватит на некоторое время и вам, и сыну.

Ее золотые глаза вот-вот были готовы вновь наполниться слезами, нижняя губа едва задрожала, от чего мне стало не по себе. Я не хотела больше ее слез, мне лишь хотелось помочь. А потому я как можно менее навязчиво напомнила о сыне, что тут же подействовало: Лайна вновь потянулась к нему и подняла на руки ребенка. В который раз мать поблагодарила Адаже и на слабых ногах направилась к выходу.

— С ней ведь все будет в порядке? — обеспокоенно спросила я, когда Лайна покинула дом.

— Будет. Она слаба умом и телом, но не духом.

— Слаба умом… Страшно представить, что привело ее в такое состояние.