Эстетика эпохи «надлома империй». Самоидентификация versus манипулирование сознанием

После таких разъяснений определение неоязычества утрачивает четкие контуры, делается многозначным, размытым. Вместе с тем, становится понятным, почему о неоязычестве размышляют и пишут не только встревоженные, негодующие приверженцы мировых религий и религиоведы, но также культурологи, философы, представители других гуманитарных дисциплин. Неоязычество – явление многоаспектное, многоликое, сродни мифическому Протею.

Современные христианские критики обычно относят неоязыческие образования (группы) к разряду сект, акцентируя тоталитарный характер их внутренней организации и процесса вовлечения в них новых членов[739]. Между тем, корректность такого наименования некоторыми исследователями оспаривается. Например, в предисловии к коллективной монографии белорусских исследователей «Неокульты: «новые религии» века?»[740] (автор предисловия – Е. С. Прокошина) говорится, что взгляды неоязычников представляют собой пеструю смесь из языческих верований, научных и псевдонаучных положений, а также, зачастую, фрагментарных заимствований из мировых религий, восточных духовных практик и т. п. Поэтому наименования «религии» и «секты» к ним неприменимы.

Сами авторы данной монографии предпочитают другие термины: «новые духовные объединения (НДО)», «нетрадиционная религиозность» (в смысле: /гсевдорелигиозность) и, наконец, «неокульты». Попутно авторы поясняют, что указанные новые объединения формируются не на основе религиозного культа в полном значении этого слова, а с опорой на идею культа – «почитания» – объектов самой разной природы. Начиная с космических сил и заканчивая персоной лидера группы («гуру»)[741]. Иначе говоря, термин «культ» берется здесь не только и не столько в религиозном, сколько в общесоциальном, общекультурном значении (как-то: «культ матери», «культ личности» и т. п.).

На наш взгляд, название «неокульты» приемлемо, но не идеально. Наиболее адекватным сути дела представляется термин нетрадиционные верования (не специфицируя, не программируя жестко, во что). Именно к этой категории относятся многочисленные проявления неоязычества.

Практически все, пишущие о неоязычестве, считают его одним из ответвлений широкого, аморфного международного движения – «New Age» («Новый Век»). Такое наименование связано с бытующим в определенных слоях общества представлением о смене природно-социальных циклов, каждый из которых длится якобы 2200 лет. Прежний цикл прошел под знаком Рыб и характеризовался доминированием христианства; новый, сменяющий его гигантский виток будет «эрой Водолея», отличительной чертой которой станет возврат к языческим, политеистическим верованиям.

Достаточно адекватное представление об идейном комплексе «Нового Века» дают, в частности, американские футурологи Д. Нэсбитт и П. Эбурдин в своей книге «Что нас ждет в 90-е годы»[742]. Характеристике этого явления посвящена специальная глава этой книги «Религиозное возрождение третьего тысячелетия». Название одного из подразделов выполняет, так сказать, объяснительную функцию: «“Да” – духовному началу, “нет” – организованной религии». Эксплицируя далее это краткое определение сути движения, вышеназванные футурологи пишут: «Сторонники Нового Века не разделяют ортодоксальной теологии, но многие разделяют веру Востока в перевоплощения. В отличие от иудейско-христианской религии, возвышающей Бога над всем человечеством, это движение признает человечество как часть божественного… Это выводит фундаменталистов из себя. «Богохульство заявлять, что сам человек есть Бог», – считают многие из них»[743]. Неоязыческая природа основоположений Нового Века рельефно проступает даже в этих кратких цитатах.

Неоязычество – явление глобальное. Насколько распространено оно в США и Канаде, Нэсбитт и Эбурдин показывают на обширном и репрезентативном материале. Современная Европа также не избежала подобных тенденций. Как утверждает католический богослов Р. Скальфи, «фактически Европа стала языческой. Теперь часто мы имеем дело с язычеством, сопровождаемым кое-какими христианскими ритуалами»[744].

В России переломный характер эпохи чувствуется едва ли не острее, чем где бы то ни было. Неудивительно поэтому, что в постсоветский период неоязычество нашло здесь для себя благодатную почву. Тем более, что нынешнее пространство Российской Федерации открыто всем идейным веяниям, всем «ветрам». Справедливости ради следует отметить, что у отечественного неоязычества есть и свои собственные, по меньшей мере – вековые, корни и традиции. Одна из целей нашей статьи состоит в том, чтобы проиллюстрировать это положение рядом более или менее известных историко-культурных фактов.