Эстонские повести

Ханнес был тут впервые, прежде только проезжал мимо. Строение, где помещалась мастерская, сохранилось еще со времен колхоза, теперь оно было уже старое и выглядело как-то неестественно; вероятно, первоначально его соорудили меньшим по размеру, но когда машин в колхозе прибавилось, с обоих его концов сделали пристройки. Широченные двери стояли нараспашку, изнутри слышались удары молота и гудение компрессора. Обычный шум трудового дня.

— Ты постой возле Упака, — сказала, приказала Эне. — Я сыщу кузнеца, попробую его уломать, хошь в обед, а лошадь пускай подкует! — Она пошла через двор и скрылась за углом мастерской.

По двору изредка проходил кто-нибудь из слесарей. Некоторые поглядывали на Ханнеса, но так как он стоял возле лошади, особого интереса к нему не проявляли — глянут разок и идут дальше по своим делам. Как-никак их мир был иным, это был мир машин, и, по мнению этих людей, руки которых привыкли держать руль и которым приходилось усмирять разом несколько десятков лошадиных сил, эта одна-единственная лошадь и пригорюнившийся возле нее мужчина просто-напросто не стоили внимания.

Да и сам Ханнес тоже не стал совать нос в чужие дела, даже в мастерскую не вошел, чтобы разглядеть ее получше. Было время, — но откуда могли знать это здешние работники, — когда и он управлял, да не десятками, не сотнями, а — тысячами лошадиных сил, к тому же случалось, что и в штормовом море… Но настало другое время, и Ханнес отошел от прежних дел. А теперь и вовсе уже пошла такая пора, когда казалось, будто об одной живой лошади он заботится больше, чем обо всех железных да стальных лошадях, вместе взятых. Возле них нужны были другие, более молодые мужчины. Возле них и находились теперь другие мужчины, более молодые.

Была минута, когда шум работающих машин словно бы пробудил в душе Ханнеса какое-то знакомое чувство, но оно сразу исчезло. Он разглядывал двор, плотно утрамбованную поверхность земли в пятнах от масел и нефти… Тут во двор с невероятной скоростью влетело русское чудо[72], и Ханнес шагнул поближе к Упаку, чтобы тот не проявил норов. Но здесь, на этом дворе, даже Упак утратил свой темперамент — не шевельнул ни ногой, ни хвостом.

Вернулась Эне — голова высоко поднята, глаза сияют, и в них радость победы.

— Уломала, все ж таки подкует. Только придется подождать, пока он сварку кончит.

— Да кто же он — сварщик на полставки, что ли? — спросил Ханнес.

— Нет, все ж таки вполовину кузнец.

— Ну, если наполовину на нашей половине, так и быть, подождем…

Упака рискованно было оставлять одного, поэтому они договорились отлучаться по своим делам попеременно. Эне, к примеру, надо было зайти на почту, чтобы заказать баллон с жидким газом и заплатить по счету. Да и магазин был рядом, всего метрах в ста, поверх спины Упака видны были его большие оконные стекла с намалеванными на них морковкой и свеклой.

— Ежели есть захочешь, так столовая у магазина… — сказала Эне и вдруг попросила Ханнеса: — Может, ты, Аннес, выпросишь в магазине бутылку водки, я посулила Вангонену.

— Да… но… я бы с удовольствием, да только продавщица мне скажет: вы что, объявления не видите — продажа алкогольных напитков начинается с трех часов. Что же я ей отвечу?

— Я думала, тутошние продавщицы тебе знакомые, — сказала Эне, словно бы извиняясь.

— Нет, не знакомые. Мне как-то не доводилось выпрашивать вино в этом магазине. А почему бы тебе самой не пойти? Женщине дадут скорее.

— Мне они не дадут, — возразила Эне, и в голосе ее была глубокая уверенность. — Я однажды их обругала, когда они Эльдуру в рабочее время продали.

Эне огляделась, словно в надежде, не увидит ли она кого из знакомых, чтобы попросить помощи.

— Ладно, пойду попытаюсь, может, и выгорит, — сказал Ханнес.

— Будь добрым! — Эне обрадовалась, в ее серых глазах появились искорки благодарности.

В магазине Ханнес прежде всего ознакомился с обстановкой. Там в это время было несколько покупателей: покупатели хлеба — женщины и покупатели курева — мужчины. Одна молодая супружеская пара — во всяком случае, они казались супружеской парой — разглядывала ватники.

«Нет, сейчас ничего не выйдет», — подумал Ханнес и обратил свое внимание на банки с краской. Эмалевой краски было несколько тонов — и для стен, и для пола. Но водоэмульсионной, или латекса, не было видно. А Ханнесу требовался именно латекс — пора было подновить потолки в доме, на кухне потолок стал совсем черным от копоти. «Что надо, того нет, — подумал Ханнес недовольно. — А как было бы кстати — подвез бы прямо к дому на лошади».

Хотя мысль купить краску пришла Ханнесу в голову только что, уже в магазине, он испытал досаду, словно приехал сюда с Эне специально за краской и теперь был обманут в своем ожидании.