Эта горькая сладкая месть

Было отчего онеметь! До сих пор вся семья боролась с пагубной привычкой. В доме курю только я, поэтому домашние проводили политику откровенного геноцида. Стоило тайком зажечь в комнате сигаретку, как они слетались словно коршуны и начинали заклевывать. В конце концов для моего общения с "Голуазом" отвели чуланчик площадью примерно три квадратных метра, где Ирка хранит тряпки, швабры и веники. После того как сигарета превращалась в окурок, последний следовало незамедлительно выбросить в помойное ведро. Упаси бог спустить бычок в унитаз. Гадкие дети начинали на все голоса возмущаться, заметив кусочек плавающего в воде фильтра. А сейчас разрешают курить в кровати! Нет, определенно, в положении умирающей есть своя прелесть.

Я вдохнула ароматный дым, проглотила очередную шоколадку и принялась листать обожаемую Нейо Марш. За дверью раздалось тихое царапанье, собаки пытались пролезть в спальню.

– Входите, мальчики, Банди, Снапи…

– Это я, – раздался из коридора неуверенный голос, и Александр Михайлович робко вдвинулся в комнату.

В правой руке полковник сжимал букет роз, в левой – бутылку страстно любимого мной ликера "Айриш крим". Похоже, что бедняга истратил на подарки всю свою не слишком большую зарплату. В полном восторге я стала садиться в подушках.

– Ой, нет, – испугался приятель, – лежи, пожалуйста, не двигайся. Экий ужас с тобой приключился. Женька говорит, теперь главное – режим, хорошее питание и никаких волнений.

– Много Женька понимает!

– Все-таки врач по образованию.

– Его клиенты одни трупы, – захихикала я, – меня ему рановато лечить.

Александр Михайлович воткнул букет в вазу и ничего не сказал о горе окурков. Просто взял и вытряхнул их, потом вымыл пепельницу, вытер и поставил на столик. Потрясающе! Следовало использовать ситуацию на всю катушку.

Откинувшись в изнеможении на подушки, я сильно дрожащим голосом прочирикала:

– Расскажи, как подвигается дело Виноградовой.

– Кого?

– Ну той женщины, которую вынесли мертвой из онкодиспансера.

– Понятия не имею, – сообщил приятель, – у меня такого не было.

– Следствие ведет капитан Евдокимов из отделения на Товарной улице. Можешь узнать подробности?

– Это еще зачем?

Я схватилась за сердце и прошептала:

– Воды!

Приятель подскочил к кровати со стаканом.

– Бога ради, только не волнуйся, все узнаю, если хочешь. Ты такая бледная!

Конечно, глупый толстячок, я бледная. Раньше ты всегда видел меня с нарумяненными щеками, а сейчас лежу без макияжа. Утром в зеркало без слез не взглянешь! И ведь всегда такая: бледная, просто синяя, личико тощенькое, а никогда ничем не болела. И самочувствие сейчас просто прекрасное, такой прилив сил, хоть в пляс пускаться. Но никому не расскажу об этом. Пусть думают, что бедной бледненькой Даше два часа до смерти осталось.

– Скажи, – прошелестела я дрожащим шепотом, – а с Викой Пановой что?

– Ничего, – пожал плечами полковник. – Панова сильно пила, растеряла всех друзей, последнее время побиралась у ларьков. Когда бутылки сдавала, когда просто рубли выклянчивала. Водила к себе бомжей и сомнительных собутыльников. Сначала подумали: ее кто-то из алконавтов и убил. Да очень не похоже. Те действуют просто – ножом или табуреткой. И потом, в доме ничего не пропало. Кстати, нашли почти тысячу долларов. Огромная сумма для подобной дамы. Искали в риэлторской конторе, куда она обращалась для продажи квартиры. Но агент, милая женщина, никогда не замечалась ни в каких махинациях. Да и покойная договор не оформляла, просто выясняла ситуацию. Правда, дала объявление в "Из рук в руки", и к ней приходили четыре человека. Одну мы установили – Рогова Антонина Матвеевна, проживающая на Полярной улице. Остальные остались неизвестными. Старушки у подъезда рассказали, что видели даму в красивой иностранной машине и мужчину довольно крепкого телосложения. "Просто жирный колобок", – как сказала одна бабуля. Причем с дамой Панова куда-то ездила, но вернулась назад целой и невредимой. Мужик приходил вечером, и после его ухода живой Вику не видел никто. Но установить личность не удалось. Послушай, я тебя не утомил? Может, заснешь?

Я вяло махнула рукой. Александр Михайлович выбрался из кресла и пошел к двери. На пороге приятель внезапно обернулся. Я успела согнать с лица торжествующую улыбку и, прикрыв глаза, с усилием попробовала помахать ему рукой.

– Лежи, лежи, – испугался полковник, – не надо поворачиваться.

Он тихонько прикрыл дверь и на цыпочках пошел по коридору. Я засунула в рот край одеяла и принялась давиться беззвучным хохотом. Да, во мне, должно быть, пропала великая актриса!

ГЛАВА 15